Другая жизнь
AlmaZa
Глава I
Часы пробили полночь. В замке было прохладно, и гуляли сквозняки, за исключением тех комнат, в которых жарко пылал камин, согревая даже каменные стены. За окнами темнота покрыла собой всё, хоть глаз выколи. Что уж поделать, Вермаш -безлунная планета, на небе которой виднеются лишь мелкие звёздочки. И даже то, что замок стоит высоко в горах, не делает его к ним ближе. На самом деле устрашающим это место было только внешне. Внутри всегда царила атмосфера уюта и дружелюбия, потому что сплочённая большая королевская семья отличалась взаимопониманием и любовью друг другу. Королева любила короля, тот в свою очередь её, оба они обожали восемь своих детей и те отвечали им тем же.
Виктории Атике, сестре короля Робина Третьего, не приходилось волноваться за потомство, в отличие от брата, не только потому, что у неё было семь сыновей и одна дочка, но и потому, что нb один из них не доставлял ей никаких хлопот. Даже все вместе взятые они приносили ей беспокойства меньше, чем Робин-младший своему отцу. Просто они пошли нравом и характером в короля Жерара, спокойного, уравновешенного и тихого мужчину, полностью занятого делами, либо семейными, либо политическими. Он не был искателем приключений и авантюристом даже в юности, что же говорить о том, каким он являлся сейчас. Виктории на самом деле повезло с таким супругом, потому что с её темпераментом упрямого и своенравного мужа она бы просто не выдержала, а этот и не пытался присмирить её, и не давал стать окончательной хозяйкой в доме.
Виктория, единственная из пяти детей в семье, родилась шатенкой, и, замученная рассказами деда о своей прабабке Стелле Нордмунской, увлеклась гордостью за своё происхождение, имеющее отношение к этой легендарной женщине. Не успело ей исполниться восемнадцать, как она перекрасила волосы в знаменитый малиновый цвет и возомнила себя второй Стеллой. Имея огромный успех среди молодых людей, меняя ухажёров и женихов, она засиделась свободной до двадцати пяти лет, пока не влюбилась и быстро не вышла замуж. Ей не хватило упорства, сдержанности и ума (или наоборот – глупости), чтобы стать очередной легендой и притчей во языцех. Легкомысленная в молодости и уставшая теперь, Виктория после вступления в возраст «за пятьдесят» взяла за привычку пугать близких и знакомых скорым исчезновением, как прабабка. Изначально это производило кое-какой эффект на окружающих, но прошло пять лет, а Виктория оставалась на месте, жива и здорова. Поэтому теперь это превратилось в модную шутку, поверив в которую можно было сразу добиться расположения королевы. Многие тешили себя надеждой стать её фаворитами и любовниками, но женщина прекрасно понимала, что у неё не хватило бы смелости и влияния повторить жизнь Стеллы. Одного неверного шага хватило бы для того, чтобы потерять всё. Хотя среди претендентов на её сердце и место в спальне числились самые красивые и популярные мужчины, в том числе и рыцари ордена Стеллы Нордмунской. Собственно, они участвовали во всех посягательствах на честь женщин, тем или иным образом связанных с их кумиром.
Перевалило за полночь. В замке все спят беззаботным сном. И только в одной комнате до сих пор горит свет, а постель уже помята, но пуста. Её хозяйка покинула её из-за невозможности отвлечься от мыслей и села на подоконник. За окном, по-прежнему, ничего не видно, только дежурные огни у подножья стен. Они освещают двор и крутую дорогу вниз, в город, раскинувшийся вокруг горы, на которой и стоят монаршие владения. В отличие от Феира, на котором венценосные правители предпочитали жить поодаль от подданных, на Вермаше короли всегда находились в центре событий и после получасовой пешей прогулки с лёгкостью оказывались в своей столице, которая полукругом обрамляла их замок. С другой стороны гора резко обрывалась и устремлялась вниз на десятки метров, заканчиваясь ревущей мощной рекой. А дальше, после реки, простирался бескрайний хвойный лес из кедров и сосен, густых елей и зарослей других вечнозелёных деревьев. Про него, его обитателей и свойства ходили разные басни и мифы. Но вернёмся к девушке, одиноко сидящей на подоконнике.
Это была принцесса Беллона. По её лицу нельзя было сказать, что смена обстановки осчастливила её или отвлекла от прежних переживаний. Глаза были мокрыми, что стало регулярным с того дня, как рыцари и кавалеры покинули её родину. Она так и не дождалась ни письма, ни записки, ни даже устного известия от графа Аморвила, который уехал, не попрощавшись. Беллона вообще стала сомневаться, думал ли он о ней, уезжая, или его голова уже была занята дальнейшими планами о романе с принцессами Астеры, на которую направился орден? А ей так хотелось обнять его напоследок, сказать, чтобы он помнил о ней, чтобы не забывал. Ей хотелось поцеловать его и пообещать дождаться его возвращения. Или напротив, пообещать, что она сама найдёт его, чего бы ей это ни стоило. Но он повёл себя так, будто ему это было ненужно, безразлично. Принцесса утешала себя тем, что не стоит делать поспешных выводов. У Дерека могло что-то случиться или появились срочные дела. Его мог не отпустить Джордан Льюмен или снова вмешались виконт Тревор и маркиз о’Лермон. Он попросту мог заботиться о её репутации и не искать открыто свидания с ней! Была масса оправданий его поведению, но тоска Беллоны от этого не проходила, а мучила её душу. Неизвестность, что так часто гложет влюблённых, терзала девушку так сильно, как не терзала никогда. Почти каждую ночь она думала о том, что делать дальше, как быть? Она жила ожиданием дня, когда они вернутся на Феир с новостями о назначении маркиза Модиса на место следующего магистра, но в один день были перечеркнуты все её надежды, когда в самом начале июля принц вернулся с Астеры один и сообщил, что был выбран Джордан Льюмен. С того момента жизнь Беллоны превратилась в механические движения, выполнение своих обычных обязанностей, вежливые разговоры и прогулки, равнодушное отношение ко всему окружающему. Холод в голосе и рассеянность внимания стали постоянными спутниками принцессы. И лишь когда закрывались двери спальни и все уходили на покой, девушка выходила на балкон, ставший свидетелем её последней встречи с возлюбленным, и кляла себя за гордыню и неуместную важность. Слёзы снова орошали её лицо, и только рассвет прогонял Беллону обратно в покои, где она, обессиленная и вымотанная своими переживаниями, засыпала. За эти несколько недель девушка немного похудела, щёки её побледнели. Королева Веста обратилась к докторам, которые списали всё на стрессы переходного возраста. Её высочество взрослеет, заявили они, ей нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что она уже не ребёнок и скоро станет чьей-нибудь женой. Мать догадывалась, что дело не в этом, ведь родители не торопили дочь с выбором, желая ей счастья и безмятежного будущего, но разобраться и помочь ничем не могла.
Беллона ждала своей премьеры, как спасения от прошлого или наоборот, встречи с ним. Она помнила слова Дерека о том, что за обещанным принцессой подарком он примчится хоть на край света. Она почти не сомневалась, что он прибудет в свите какого-нибудь императора, короля или принца на Вермаш, но вот она здесь. Завтра её представление высшему обществу, а его как не было, так и нет. Беллона просмотрела списки гостей и не нашла там даже близкого упоминания имени рыцаря. Около шестидесяти самодержавных персон, на каждого по человек пять сопровождения. Итого примерно триста пятьдесят приехавших со всех концов света величественных людей. И среди них ни одного, кто бы хоть малость заинтересовал принцессу! Хотя нет, приятные личности всё же были. Например, наследница Гиганта. Беллоне было очень приятно увидеть свою знакомую, с которой толком в прошлый раз не удалось пообщаться. Да и Энжел с радостью встретила девушку. Они целый день провели вместе, обсудив всё, что изменилось за месяц. Изменения оказались незначительными, но о чём поговорить всё равно нашлось. Беллона пожаловалась на то, что Марию из-за её происхождения не пустили на юбилей тёти Виктории и теперь ей не на кого положиться в трудной ситуации или затруднительном положении. От Габриэль ведь толку мало, она сама витала где-то в облаках, потому что умудрилась перед отъездом, на одном рауте, устроенном в честь скорого важного события в жизни принцессы, поцеловаться со Сторианом МакДжойном, который был страстен и настойчив и не хотел выпускать виконтессу из комнаты, пока она не позволит ему большего, но она ловко вывернулась из его объятий и убежала, вернувшись к подругам. Габи вспоминала это, как забавное приключение, в котором она получила кучу удовольствия, а эрцгерцогиня и принцесса удивлялись и вздыхали, что их подруга как всегда легко отделалась и вышла сухой из воды. Обычно от князя так просто не уходили, а когда его обводили вокруг пальца (а такие случаи были единичными), он не прощал того, что из него делают дурака. Габриэль не стала уточнять подругам, что на самом деле она бы в жизни не отбилась от Сториана, если бы не соврала ему, что ей нужно в дамскую комнату и она через минуту вернётся, а сама тем временем сбежала в общий зал, и потом уехала вместе с отцом. По наивности, ей не терпелось вернуться на Феир и продолжить свой флирт и кокетство. Беллона же молилась, чтобы за время их отсутствия князь поостыл и не вспомнил о шалости маленькой виконтессы, потому что если этого не произойдёт, то Габриэль ждут серьёзные неприятности. Энжел выслушала всё внимательно, но не разделила волнений Беллоны и не поняла поведения виконтессы. Она бы с удовольствием оказалась на месте последней…Тем более, что Габи была влюблена в МакДжойна. Так за чем же дело встало? Энжел сожалела, что принц Феира с друзьями не приехал на бал и не поздравил тётю с днём рождения.