Раздался лязг открывающейся двери, и надзиратель пропустил в зал Джека.
— К Хемонду. — Буркнул полицейский, прикрывая за собой дверь.
«Неплохо устроился. Все по камерам, а этот мячом балуется».
— Ты, наверное, очень опасный заключенный. — Громко сказал Джек.
Ни хрена не меняется! Законсервировали его здесь, что ли?
Рейджи повернул голову, и мяч врезался в щит.
— Из-за тебя я промахнулся. — Он поймал мяч, но к Джеку не подошел.
Они так и стояли в нескольких шагах друг от друга. Явился! Даже не поздоровался! Как будто выходил на минуту. Раздолбай!
— А у тебя ничего получается, Рейдж!
Джеку трудно было начать разговор. Все-таки он ощущал какую-то вину перед этим парнем. Когда он был у него в последний раз? Года четыре... Нет... Пять лет назад. Проклятая работа!
А Рейджи продолжал серьезно смотреть на него.
— Сколько лет я тебя не видел, Джек! А думал — ты мой друг.
— Ну извини, я был занят.
— Да я тоже. Наверное, что-то тебе очень понадобилось, раз пришел. Даже подстригся. — В его голосе чувствовалась насмешка.
— Времена изменились. — В тон ему заметил Джек. — А ты похудел на пару фунтов.
— Ты пришел сказать мне это? Или директор снова выбрал тебя, чтобы сообщить, что мне еще пять лет добавили?
— Не волнуйся. Ты выйдешь завтра. А когда ты выйдешь, у нас с тобой будет маленькое дельце.
— Ни черта у нас с тобой не будет. Понял? Когда я выйду, отдашь мои деньги, и я пойду отсюда подальше. Я пробовал уже играть в полицейского, — ни хрена не получилось. Отдашь мне деньги, и я исчезну.
Джек подошел к Рейджи. Голос его звучал доверительно.
— Рейдж, ты не понимаешь. Если ты не поможешь мне в этом деле, я не верну тебе деньги.
Глаза у Рейджи округлились. На минуту он потерял дар речи, а потом заорал:
— Ты меня наколол!
— Нет.
Как это нет? Коп проклятый! Присвоил мои денежки и еще издевается.
— Эй, Джек, я дал тебе эти деньги на хранение. Я тебе доверял!
— Я не просил, чтобы ты мне доверял. От такой наглости Рейджи задохнулся.
— Ты хочешь сказать, что после всего этого дерьма я не могу получить свои деньги?
Джек посмотрел на него с сожалением.
— Для заключенного ты все правильно понял. Заключенного?!
Этого Рейдж вынести уже не смог. Изо всех сил он швырнул мяч в эту наглую рожу. От неожиданности Джек растерялся. И прежде, чем надзиратели схватили Рейджа, он успел еще трижды приложиться к физиономии Джека.
* * *
Полицейские тащили Рейджа по гулкому тюремному коридору. Он уже не сопротивлялся.
Да черт с ними со всеми! Но Джек! Жаль, не успел навешать ему еще!
— Ну, на этот раз ты себе сделал. — Заметил тюремщик.
— Черта с два! Это была самозащита! Ясно? Са-мо-за-щи-та!!!
— Никто в это не поверит. Так что, мотать тебе новый срок, парень.
— Эй, подождите минуточку! — Рейджи остановился. — Два года я отсидел за преступление, которое совершил. Я этого не отрицаю. Но следующие пять лет мне добавили просто так! Я никого не грабил! А теперь вы хотите повесить мне еще срок?
— Остаток дней проведешь в специзоляторе! — Сказал надзиратель и отворил дверь.
Рейдж тут же уселся на кровать и схватил плейер.
Да пошли вы все! Лучше буду слушать Джеймса. Этот парень меня не продаст... А Джек... Такое же дерьмо, как все остальные. Как это он там сказал?..
«Для заключенного ты...» У-у, гад!.. Ну, все, хватит! Не думать об этом! Не думать!
Он натянул наушники. Но мысли о Джеке мешали наслаждаться музыкой. Он снова и снова возвращался к их разговору.
И чтобы заглушить это, он начал подпевать Джеймсу Брауну дурным голосом:
— А-а-а-у-у-у...
Но Брауна никто, кроме Рейджа не слышит, и изолятор наполнился визгом и воем арестованного.
— А-а-у-у, — орет Рейджи, и рот его расплывается в блаженной улыбке.
* * *
Джек очень любил свой город. Любил его улицы. И не только просторные авеню с многоэтажными монстрами в новых кварталах, а и те маленькие узенькие улочки, где дома стоят так близко, что между ними едва может проехать автобус; любил пальмы, которых осталось уже не много, но они так украшали площади; траву на Газонах, голубое прозрачное небо, — оно пробивалось даже среди самых высоких домов; холмы вокруг города — они защищали от бурь; озера в парке, который зеленым языком спускался к океану. Словом, все, что окружало его, Джек любил. Даже людей...
Сегодня город был в тумане. Туман окутал холмы, но не спускался ниже. Солнце едва осветило только вершины, и они казались зелеными островами в молочном океане неба.