Перед старлеем была полная темнота, и он успел сказать еще несколько слов:
— Верблюд… Я был тогда не прав… Я его видел сейчас… Значит… он существует…
Придя в себя, сержант сбросил с плеча «ППШ», и сделал это быстро, передернув затвор… О прицельной стрельбе не могло быть и речи — очередь из его автомата, резко пройдясь вдоль дороги, обвалила все четыре боковых стекла «Победы», в брызги разнесла левое боковое зеркало и вырвала лючок от бензобака.
Тот, что стрелял в его товарища, тут же вскинул обе руки вверх, и только это заставило сержанта чуть присесть, а потом и откатиться назад, под прикрытие кирпичной будки. Сколько пуль прошлись по тому месту, где он только что стоял, подсчитать было трудно. Понятно было одно: стрелок из водителя был неплохой и, не соверши он маневр, все пули попали бы в цель.
Очередь сержантского «ППШ» прозвучала, когда «Победа» взревела своим движком.
«Не может быть такого, чтобы я не попал в убийцу!..» — промелькнуло в голове сержанта.
Он хотел убить! Он хотел, чтобы салон этой проклятой «Победы» стал скользким от горячих мозгов этого гада!..
— Саша! — кричал сержант, на непослушных ногах выходя из-за укрытия. — Саша, ты подожди, Саша…
Эх, повалиться бы на пахнущую выхлопными газами дорогу и улечься поудобнее!.. Короткими, по два патрона, больше не надо… Раз пять по два, как бы это сейчас пригодилось… Хоть одна, да вошла бы в покрышку. Через километр «Победа» стала бы приседать набок и вырывать руль из лап этого гада…
Сержант, выйдя наконец на дорогу, пошел к офицеру. Он шел, его ноги подламывались, он хотел, чтобы это был сон…
— Саша… — позвал он еще издали. — А Саша…
Автомат, который он продолжал волочить за ремень по асфальту, скреб дорогу. Потом на землю упал и ремень.
— Саш, ты это брось… Ты что?.. А свадьба моя как… Ты ж свидетель… Сорвать хочешь?
Он подломил ноги в коленях, взял офицера за затылок и аккуратно положил себе на колени. Потом подумал, дотянулся до шапки и стал ее надевать на голову старлея.
А потом стал потряхивать его, словно стараясь разбудить.
— Ты это, Саша… Держись… Ты силы береги… — Сержант не смотрел в лицо друга, он смотрел в небо. Над головою его, медленно переставляя копыта, брел трехгорбый верблюд. — Сроду не видел таких уродов… Сейчас мы тебя в больницу… там вылечат…
Глава 2
Его кто-то отрывал от старлея, отрывал настойчиво, но он упрямо держал офицера одной рукой за клапан кармана, разбухшего и пропитавшегося кровью, а второй намертво сжимал его воротник.
И все-таки их расцепили. Двое каких-то мужиков в странной пятнистой форме подняли старлея, отнесли на обочину.
Сержант встал, поднял «ППШ», направил в сторону исчезнувшей за поворотом «Победы» и опустошил магазин.
— Не нужно, — сказал кто-то, укладывая на автомат сильную руку. — Уже не достать.
Сержант дошел до будки, сел на ступеньку, посмотрел на кровавое пятно у самого края дороги и положил голову на руки. И заплакал.
Забрав у сержанта автомат, Стольников быстро отомкнул диск, посмотрел в его нутро и чертыхнулся. Хотел кинуть и то и другое себе под ноги, но потом, бросив последний взгляд на сержанта, передумал. В два шага приблизившись к «ЗИС-110», он бросил оружие на заднее сиденье.
Двигатель машины ревел, как разбуженный медведь. Гнаться на «ЗИСе» за «Победой» было занятием бесполезным. Вероятно, бензобак машины заправляли бензином, который изготавливался кустарным способом.
— Ты посмотри, а? — изумлялся он, глядя на Жулина. — Это когда же они начали бодягой машины заправлять? В пятидесятых — пожалуйста, в двухтысячном — пожалуйста! Ты понимаешь, с какого времени у них здесь нефть воруют?
В будке трещала радиостанция.
— Солейкин, Солейкин, почему не докладываете?..
Жулин прошел в будку и накинул наушники себе на голову:
— Внимание! Срочно прибыть на этот пост! Здесь произошло боестолкновение. Есть убитый…
— Кто говорит?!
— Прапорщик Жулин.
— Какой прапорщик?
— Обыкновенный прапорщик! — рявкнул Жулин. — Вы что, о прапорщиках никогда не слышали?
— Олег! — крикнул Стольников, слушавший этот разговор. — Прапорщики появились в СССР в семьдесят втором году! Окстись, пока тебя безумным не посчитали!
«Мы будем через двадцать минут!» — раздалось опять где-то вне эфира.
— Значит, через двадцать минут нас здесь не будет, — решил Стольников. — Мамаев, заводи «ЗИС»! Думал на лимузине покататься, а этот хуже телеги!