“Ада, контролируй себя. Спина. Крыло прямо перед глазами Дениса” — проскакивали тревожные мысли. Но он тут же подобрался к моей шее всё ещё холодными, но влажными губами, вызвав бесконечный поток мурашек по всему телу. Осторожными движениями его рука спустилась ниже, я резко выдохнула. Голова закружилась.
— Хочешь сойти с ума, моя кровожадная?
— Молчи, — только и смогла шепнуть я, долго вспоминая нужное слово. Хитрец Ден и на этом меня подловил.
— Как тебя зовут, милая? Помнишь? — и он как нарочно делал всё, чтобы у меня не получилось ответить.
— Ада…
— Ада… — повторил он эхом, и наши голоса слились в один протяжный выдох, перемешанный со стоном удовольствия. — Я думал, — прерываясь на судорожные, короткие вдохи, продолжал шептать Ден, — Феникс…
— Отпусти, не могу больше, — взмолилась я, чувствуя дикую волну, захватывающую моё тело.
— Проигрыш, Ада…
— Плевать.
— Вторая ночь, да?
— Да! Да! — мой голос сорвался на крик, тело дёрнулось, к горлу подкатила сладость, слишком вкусная. Она рвалась наружу, продолжая издеваться надо мной, застилая разум волной эйфории.
Ден уронил нас на постель, всё ещё крепко прижимая меня к себе с усилием, достойным его стальной хватки. Из моих глаз потекли слёзы, бесконтрольно, градом, зато тело пришло в блаженный покой. Тепло. Умиротворенно.
— Красиво плачешь, Ада…
Я упоённо продолжала наслаждаться своими чувствами, впитывать их, не хотела выпускать, проникаясь каждым лёгким поглаживанием Дена. Сейчас он был необычайно нежным и осторожным, будто пытался пожалеть или загладить вину. Ласковые касания бедёр, живота, груди, словно не было странных и местами жёстких игрищ. Едва ощутимые поцелуи теперь согревали мои плечи, спину и шею. Он медленно запускал пальцы в мои волосы, убирая их от лица, осторожно проводил ладонью по щеке, добирался до губ и тихонько водил по ним, иногда останавливаясь, а потом чертил линию от подбородка вдоль шеи далеко вниз.
Я дотронулась до мокрой щеки, и мне вдруг захотелось проверить свои слёзы на вкус. Но Ден опередил меня, перехватив ладонь. Он осторожно коснулся губами подушечек пальцев, едва заметно проведя кончиком языка по ним.
— Солёные, — шепнул он, продолжая играть с моими руками.
— А ты думал?…
— Сладкие, или кислые… Ты вина бутылку выпила.
— Больше, — лениво уточнила я.
— Ещё хочешь?
— Вина?
— И вина и… Меня, — по интонации слышала, что Ден снова ухмыляется. Сейчас он был совершенно не похож на того человека, которого я видела вечером. Совсем другой, более свободный и, кажется, откровенный.
— Febris erotica (любовная лихорадка (лат.)), — почти пропела я в ответ.
— Потрясающее произношение, где училась? У своих вампиров в Будапеште? — он перехватил меня поудобнее и усадил на себя. Теперь я видела его лицо и горящие глаза. Готова поклясться, они действительно горели! Или это просто отражался тусклый свет?
— Ошибся, это чудесный закрытый английский колледж.
— Серьёзно? Ты такая серьёзная дама?
— Нет, — я наклонилась, чтобы поцеловать его чуть припухшую от моего укуса губу. Руки Дена тут же скользнули по спине к ягодицами. — Ты готов соревноваться всю ночь?
— С тобой — да…
Плохо помню, сколько ещё времени мы провели в постели. Ден доводил меня до изнеможения. Не хватало сил даже на стоны, я то плакала, то молча задыхалась. Он был и нежным, и настойчивым одновременно. И мне пришлось сдаться под таким напором: слишком сильным было желание сливаться с ним в единое целое. Я чувствовала, что кожа на локтях и коленях почти стёрта, ноги сводило судорогой, а мы всё никак не могли остановиться, делали небольшую передышку — и снова возвращались друг к другу. Ласки становились более нежными и долгими, не такими настойчивыми, как в начале. Бесконечный круговорот удовольствия, сладострастия и неги.
Страшно, иногда мне становилось страшно. От силы Дена, от его горячности и неутомимости. Мы успели переместиться на пол, в душ, в гостиную и снова вернуться в постель, ни на минуту не отрываясь друг от друга, в постоянном телесном контакте.
Я немного пришла в себя только тогда, когда в полнейшем бессилии упала на взъерошенную постель. Дышать было трудно, тело болело, руки тряслись. Ден лёг рядом, укрывая нас лёгким покрывалом.