Я пару раз махнул Клавдией, и передо мной стало посвободнее. Надо заметить, что когда ты машешь куском дерева, изготовленным для игры, в которую в нашей местности отродясь никто не играл, нужно исхитриться, чтобы никого не покалечить. Поэтому я старался не бить в голову, работал по плечам и корпусу. Ну и, кажется, опять кому-то руку сломал.
Поскольку я старался обойтись без летальных исходов, это дало противнику, перед которым таких задач не стояло, определенное преимущество. Двое уже валялись на земле, не проявляя никакого интереса к происходящему, но трое продолжали на меня напирать. У одного был кастет, у второго — велосипедная цепь, а третий и вовсе был вооружен ушатанными донельзя нунчаками, висящими на проржавевшей цепи. А за оружием, между прочим, положено ухаживать…
Вторая тройка насела на Сашку, третья фигачилась вокруг «копейки» с Тимуром и его командой, и они, похоже, имели среди своих наибольший успех.
Сашка отмахивался от врагов своим дрыном, по какому-то недоразумению названным скалкой, и был похож на медведя Балу, раздающего оплеухи бандерлогам. Вот он зарядил кому-то в бок, и тот отлетел в сторону с парой-тройкой сломанных ребер.
Тимур уже валялся на земле, переведя схватку в партер и отчаянно пытаясь взять противника на болевой. Двое его бойцов с переменным успехом отмахивались от наседающих на них «квакинцев».
Вполне рабочая, в целом, ситуация.
Хрясь.
Скалка с тошнотворным хрустом врезалась кому-то в плечо, и Сашка остался с последним противником тет-а-тет. Но этот последний оказался парнем не промах, он ниже, легче и гораздо проворнее, и скакал вокруг майора, пытаясь найти брешь в его защите. Слишком юркий, в такого сложно попасть…
Я увернулся от летевшей мне в голову велосипедной цепи, блокировал удар нунчак битой, а потом резко сделал шаг вбок и врезал чуваку с кастетом локтем в лицо. Не целясь и не особо рассчитывая на успех.
Но все же попал. Тот охнул, сделал шаг назад, и я пнул его в живот.
Цепь снова свистнула в воздухе, но там, куда целил «квакинец», меня уже не было. Не буду лукавить, и мне случалось проигрывать в уличных драках, уступая напору, мастерству, а чаще всего — количеству оппонентов, но все те случаи были еще до армии и всего, что за ней последовало. А мои инструкторы по боевой подготовке были людьми разными, но все, как один, редкостными сволочами… Один так увлекся учебным спаррингом, что мне, ведомому исключительно инстинктом самосохранения, пришлось ему ногу сломать.
Худшее в драке — это предсказуемость, а чувак с велосипедной цепью был предсказуем. Я угадал его движение еще до того, как он начал его делать, сыграл на опережение и ударил битой в район локтя. Он выронил цепь и вместо того, чтобы рвать дистанцию, схватился здоровой рукой за приболевшую, после чего мой кроссовок врезался ему в ничем не прикрытую грудь.
Парень с нунчаками снова атаковал, я блокировал его удар Клавой, и на какой-то миг мы застыли в зыбком равновесии и заглянули друг другу в глаза.
Не знаю, что он прочел в моих, но в его поселилась обреченность. Он не мог отступить, это было против правил, этого бы не понял никто из тех, кто уже валялся на земле или окажется на ней несколькими секундами позже, и в то же время он уже понимал, что этой схватки ему не выиграть. Как говорится, я мог отгрузить столько, сколько ему в жизни не унести.
Потом он сделал очередной замах, вложив последние силы в этот удар отчаяния, но я снова уклонился и легонько стукнул его по пальцам.
Он выронил нунчаки, а я пинком отправил их куда подальше.
— Ну, давай, — сказал он.
Вообще, бить безоружного и не оказывающего сопротивление человека не в моих правилах, но и оставлять его за спиной тоже было нельзя. Знаю я таких, я отвернусь, а он как прыгнет…
Поэтому я врезал левым кулаком ему в подбородок, проследив, чтобы падая он не ударился головой о что-нибудь твердое, и только потом обернулся посмотреть, как идут дела у товарищей.
Сашка бросил попытки работать скалкой по слишком вертлявому противнику, бросил ее на землю, сделал шаг вперед и сграбастал чувака в объятия. «Квакинец» отчаянно вырывался, но только до того момента, как Сашка боднул его головой в лицо. Чудовищный удар, должно быть. Не хотел бы я оказаться на месте этого бедолаги.
Майор разжал объятия, и бесчувственное тело мешком упало на землю.
— Спасибо, чувак, развлек, — сказал ему Сашка и наклонился, чтобы подобрать скалку.