— Сколько потребуется времени, чтобы создать модель шесть? — поинтересовался я. — Если у вас, допустим, не будем недостатка в финансах?
Если уж создаешь инструмент, то это должен быть хороший и полностью функциональный инструмент. Какая польза может быть от стеклянного молотка или тупого скальпеля?
А если у Петрухи и его группы товарищей возникнут финансовые проблемы, то я могу подсказать им, какие направления самые перспективные. Хотя бы намеки дать.
— Годы, возможно, десятилетия, — сказал Колокольцев. — Здесь, как вы понимаете, отнюдь не в одно только финансирование все упирается.
— А если по минимуму?
— Года три, не меньше, но и этот срок уже будет граничить с чудом, — сказал Колокольцев.
С одной стороны, вроде и небольшой срок, по историческим меркам особенно, и времени в запасе он оставляет достаточно. А с другой — я здесь столько не проживу.
Не дадут.
— Это наука, — продолжил Колокольцев. — Наука делается не быстро. А почему вы спрашиваете?
— Он очерчивает рамки грядущего противостояния, — сказал Петруха.
— Противостояния с кем? — не понял профессор.
— С будущим, — сказал Петруха. — Со зловещим постапокалиптическим будущим, к которому подталкивают нас наши потомки, с какого-то хрена мешающие нам предотвратить ядерную войну и построить будущее получше.
— Если хотя бы на секунду задуматься, то их логика вполне понятна и не вызывает вопросов, — заявил Колокольцев. — Вы боитесь ядерной войны, потому что многие умрут и мир, вне всякого сомнения, изменится. Вполне возможно, что умрете и вы, так что для вас ядерная война — это угроза. Но не для них. Для них это всего лишь часть истории, они уже пережили эту войну, они уже столкнулись с ее последствиями, и, насколько я понимаю, большую часть их сумели преодолеть. И теперь они пытаются защитить свой мир, единственный, который у них есть. Это для нас будущее имеет много вариантов, а для них это не будущее, это настоящее, и оно одно.
— Они не злодеи, просто у них жизнь такая, — перевел я.
— На самом деле, почти никто не злодей, все вынуждены действовать под давлением обстоятельств, — сказал профессор. — Обстоятельств, которые возникают как из столкновения разных интересов, так и по независящим от действующих лиц причинам. Допустим, вы хотите предотвратить ядерную войну…
— Почему «допустим»? — спросил я. — Мы хотим.
— Но как это сделать? — вопросил профессор. — Ядерная война не может начаться по желанию одного человека, она является лишь следствием геополитики, в которой сталкиваются стратегии разных сторон, зачастую, противоречащие друг другу. Вы не можете изменить геополитику одним точечным воздействием. Скажем, вы не смогли бы предотвратить Вторую Мировую войну, убив Гитлера, потому что на его место пришел бы какой-нибудь Биглер…
— И мы бы узнали его с плохой стороны, — вздохнул Петруха. — Именно это я и пытался Чапаю втолковать.
— Когда война висит в воздухе, начать ее может кто угодно, — сказал профессор. — Возможно, изменятся даты битв, сдвинутся какие-нибудь границы, будут поражены другие области, но сама война все равно произойдет.
— Какое же решение вы предлагаете? — спросил Петруха.
— Боюсь, что у меня нет готового решения, — сказал профессор. — Вмешательство такого рода… Можно предотвратить глупый несчастный случай, убийство, техногенную катастрофу, случившуюся из-за чьей-то ошибки. Но то, чем вы намерены заняться, напоминает попытку муравья остановить движение тектонических плит.
Что ж, муравьи и тектонические плиты — это даже хуже, чем суслики и бронепоезд.
Намного хуже.
Но, как говорил мой старик-отец, если масштаб вырастающих перед тобой задач неуклонно растет, значит, ты на правильном пути.
— А мы ведь, по сути, даже не знаем, кто с кем и из-за чего, — сказал Петруха. — Возможно, условия, сделавшие этот конфликт необратимым, еще не сложились.
— И поэтому вас так волнуют сроки запуска нашего проекта? — уточнил профессор. — И с его помощью вы хотите заглянуть в будущее и узнать интересующие вас подробности?
— Это для начала.
Профессор развел руками.
— Три года, — сказал он. — И я не могу гарантировать, что мы получим необходимую глубину проникновения. Или высоту, если речь идет о том, чтобы изучать будущее.
— Боюсь, что Чапай не готов ждать так долго.
— Но ведь у нас нет выбора, — сказал профессор.
— Значит, должен существовать другой способ, — сказал я. — Пусть мы его пока и не видим.
Профессор развел руками.
— Все это были общие соображения, — сказал он. — Но, возможно, в текущей ситуации есть еще один фактор, который мы до сих пор не учитывали. Возможно, через понимание природы этого фактора мы найдем и тот самый другой способ.