Восхождение Ральфа Лорена к огромному успеху не обошлось без эмоциональных потрясений. И он, и его жена Рики, с которой он познакомился, когда она работала секретаршей у его глазного врача, утверждают, что они полные перфекционисты. Когда они приобрели свой огромный дуплекс на Пятой авеню с великолепным видом на Центральный парк и водохранилище, Ральф Лорен признался другу, что «практически попал в больницу с нервным срывом» из-за того, что не мог придумать дизайнерское решение для такого большого пространства. В итоге был привлечен дизайнер интерьеров Анджело Донгиа, и получился суровый минимализм, все белое, зеркальное, со стеклянной и хромированной мебелью, множеством банановых деревьев и пустых пространств. «Квартира кажется им совершенно неподходящей», — говорит другой друг. — Возможно потому, что они оба небольшого роста, они кажутся потерянными в ней, как пришельцы с другой планеты. Они спорят, на каком огромном белом диване им лучше сидеть. Но они очень стараются. Когда Architectural Digest фотографировал квартиру, Ральф заставил Рики переодеться, как будто то, что на ней было, было неправильно. Я никогда не видел, чтобы два человека пытались вести такую безудержно идеальную жизнь».
Между тем, то, что начиналось с производства чемоданов, всего за десять лет расширилось до целых линий мужской и женской одежды и обуви, одежды для мальчиков и девочек, линий Western Wear и Rough Wear, багажа и мелких кожаных изделий, мужских и женских ароматов и косметики, а также товаров для дома — простыней, полотенец, наволочек и даже стеклянной посуды. По франчайзингу работают около двадцати двух розничных магазинов Polo by Ralph Lauren по всей стране, сосредоточенных в таких богатых местах, как Кармель, Беверли-Хиллз и Палм-Бич, и еще больше находится в стадии разработки. Внезапно возникшая империя Лорена обеспечила Ральфу и Рики Лорену и их трем детям, помимо необычной квартиры, дом в Хэмптоне — «Восточный Хэмптон, самый лучший Хэмптон», — отмечает Лорен; зимнее убежище в Раунд-Хилле (Ямайка), ранее принадлежавшее министру финансов Дугласу Диллону; обширное ранчо для лошадей и скота на юго-западе Колорадо, которое, по признанию Лорена, он не знает, чем занять; и личный самолет, чтобы перевозить Лоренов между этими местами.
Интересно, что думают родители Лорена, родившиеся в России и эмигрировавшие в США после революции, о том, что стало с маленьким Ральфи Лифшицем, который играл в «ступ-бол» и «стикбол» в Бронксе. Но, несмотря на неоднократные попытки журналистов найти ответ на этот вопрос, родители Ральфа Лорена остаются той сферой его жизни, которую он не желает обсуждать.
Конечно, можно возразить, что Ральф Лорен в свои сорок четыре года еще не успел вжиться и освоиться в роли бизнес-магната. И хотя между Лореном, торговавшим галстуками в подержанном автомобиле в 1960-е годы, и Дэвидом Сарноффом, продававшим газеты в переделанном упаковочном ящике в 1900 году, пожалуй, не так уж много разницы, Дэвид Сарнофф к 1960-м годам стал учтивым и самоуверенным отцом семейства радио- и телекоммуникационной индустрии, дозрев до своего положения. Его личными визитной карточкой стали тяжелая золотая часовая цепочка, украшавшая его широкую грудь, большая сигара в мундштуке из слоновой кости, неизменно зажатая между двумя пухлыми пальцами, а на лацкане — та или иная лента и награды, которыми его награждали американские и иностранные правительства, в том числе и бригадный генерал во время Второй мировой войны, когда он служил начальником связи у Эйзенхауэра. При этом у него развилось огромное самомнение.