— Пожалуйста, сядьте.
— У меня такое ощущение, будто я в стане врага. Как и в полицейском участке. Неужели мужчины не способны это понять?
— А что вы имеете против мужчин?
— О господи, не начинать же нам все по второму кругу. Давайте поговорим, как нормальные люди. Если б меня ограбили, вы бы мне посочувствовали!
— Я вам сочувствую.
— Черта с два. Вы начали критиковать мой образ жизни. Сегодня. Когда я обратилась к вам за помощью.
— Я старался привлечь ваше внимание к самому важному для вас именно теперь, когда мы докопались до причины вашей бессонницы. С этой ночи вы и думать забудете о ней, я обещаю. Пожалуйста, сядьте.
— Не собираюсь я садиться. У меня одно желание: побыстрее убраться отсюда.
— Пожалуйста, пожалуйста, — он таки поднялся. — Раньше вы такого не делали.
— И вы никогда не были таким толстокожим и жестоким.
— Я думаю, вам необходимо приехать завтра, когда вы немного успокоитесь.
— Я надеюсь…
— Да.
— Что-нибудь случится.
— Со мной?
— Да, с вами. И вы поймете, в каком я состоянии.
— Вы надеетесь, что меня изнасилуют?
— Что-то в этом роде. Что-то такое, что вышвырнет вас из уютного гнездышка, в котором вы отгородились от всего мира.
— Я причинил вам боль, сказав, что профессионально вы подкидыш.
— Вы причинили мне боль, не помогая осознать, что произошло со мной сегодня!
— Если происшедшее так возмущает вас, почему бы вам не обратиться к адвокату?
— Не знаю я никаких адвокатов.
— С этим вам может помочь ваш отец.
— Вы сами сказали, что он не адвокат.
— Кого-то он да знает.
— Премного вам благодарна.
Невероятным усилием воли мне удалось подавить желание хлопнуть дверью.
— Куда теперь? — спросил Билл.
— Я не собираюсь возвращаться в свою квартиру. В этот дом. Во всяком случае до тех пор, пока там живет этот человек.
— Если хочешь, останься у меня, — предложил Билл.
— Нет.
— Я могу лечь в гостиной.
Я покачала головой.
— Так куда едем?
— К моим родителям.
Он включил двигатель, отпустил ручной тормоз, и машина тронулась с места. А вскоре мы уже катили по вестсайдской автостраде, держа курс на север, к дому моих родителей.
Глава 8
Уидмер
Люди называют наш дом Уидмер Хауз, так давно живет в нем наша семья. Расположен он в районе Брайаклифф Майнор, в западной части центра Уэстчестера. Если ехать к нам из Нью-Йорка по одной из автострад, они обязательно приведут на дорогу 9А, с четырьмя полосами движения, плохо спланированную, извилистую, а потому известную частыми авариями. За долгие годы департамент транспорта штата, организация малоподвижная, как, впрочем, и любое другое государственное учреждение, сподобился, реагируя на многочисленные жалобы, установить разделительные барьеры на наиболее опасных участках. Когда гости едут к нам первый раз, я рекомендую им дорогу 9А, поскольку в этом случае заблудиться практически невозможно, но жду их с таким чувством, будто из-за меня им грозит смертельная опасность. И облегченно вздыхаю, лишь когда звенит дверной звонок.
В тот вечер я никого не ждал. После обеда мы с Принсиллой играли в криббидж перед камином в гостиной. Камин мы зажигаем не для тепла, а для уюта. Зимний сезон подходил к концу, и мы знали, что скоро ящик для дров закроют на полгода, а оставшиеся поленья унесут под навес у гаража, защищающий их от дождя. Камин, особенно если горит влажное дерево, возбуждает Принсиллу, и в тот вечер я специально бросил в огонь несколько ветвей, срубленных с поваленной ветром ели. Я предложил, а она не отказалась выпить портвейна, и Принсилла, воодушевившись, выиграла первую партию в криббидж, целиком благодаря уверенности в себе. В таком состоянии она буквально лучится сексуальностью, чем, собственно, она и привлекла меня много лет тому назад.
Мы уже поднялись в спальню и лежали в объятьях друг друга, когда я услышал шум мотора: автомобиль свернул с Вязовой улицы на нашу подъездную дорожку. А потом мотор заглушили. Явно не доехав до дома. Живя в деревне, поневоле учишься отличать привычные звуки от непривычных. Вот и теперь, когда я сказал Принсилле, что кто-то остановил машину на подъездной дорожке, мы оба подумали об ограблении дома Уотсонов, случившемся неделю тому назад. Мы прислушались. Я подошел к окну. Площадка у дома пуста, а дальше дорога скрывалась в тени деревьев. Водитель неизвестной машины погасил фары и подфарники. Оставалось только ждать звона разбивающегося стекла.
Ружье я держу в стенном шкафу, за моими костюмами. Я приставил его к изножью кровати, надел халат. Принсилла вылезла из кровати с другой стороны. Ее нагота, владевшая моим вниманием минуту тому назад, сейчас казалась неуместной. К счастью, она тоже накинула халатик.
Приоткрывая окно, я чувствовал себя навострившим уши животным, ловящим звуки, недоступные человеческому уху. Принсилла и я услышали мужской голос. Я тут же подошел к телефону на столике у кровати и позвонил в полицию. Дежурный сержант ответил, что немедленно высылает патрульную машину. Я же спустился вниз с ружьем в руках и сел на площадке у последнего поворота лестницы, держа в поле зрения и окна, и дверь. А грабитель, наоборот, не смог бы меня заметить, если б не посмотрел вверх. У меня вошло в привычку оставлять зажженный ночник на маленьком столике в холле, и в тот вечер я похвалил себя за предусмотрительность. Принсилла присела на ступеньку за моей спиной.
Мгновением позже мы услышали поворачивающийся в замке ключ. Я, конечно, сразу же подумал, что одна из экономок, ранее служивших у нас, сделала слепок с ключа от входной двери, по которому ее дружок изготовил отмычку.
Естественно, я остолбенел, увидев, кто открыл дверь и вошел в гостиную.
— Франсина!
— Папа. Что ты тут делаешь с ружьем?
— О, Франсина, — Принсилла выскользнула из-за меня и побежала к дочери.
Потом мы вновь услышали шум мотора, скрип тормозов, громкие голоса, и вскоре патрульный ввел в дом молодого Билла Эктона.
— Он выезжал на Вязовую улицу, — пояснил патрульный. — Вы его знаете?
Я попросил патрульного закрыть дверь, потому что с улицы тянуло холодом.
— Прошу меня извинить, — обращался я к Франсине. — Мы услышали, как автомобиль свернул на нашу подъездную дорожку и остановился довольно далеко от дома. На прошлой неделе ограбили Уотсонов, и я подумал… Почему ты не позвонила?
— Было поздно, — ответила Франсина.
— Ты же всегда звонишь, — укоризненно покачала головой Принсилла.
— Хватит об этом, — я повернулся к патрульному. — Мы знаем этого молодого человека. Он привез нашу дочь. Извините, что побеспокоил вас.
— Все нормально, мистер Уидмер. Лучше проехаться лишний раз, чем потом гоняться за грабителем. Спокойной ночи.
— Я, пожалуй, пойду, — засобирался и Билл. — Мой автомобиль перегородил выезд на дорогу.
— Сегодня мы не ждем гостей, — улыбнулся я, пытаясь снять возникшую напряженность.
— Мне надо с вами поговорить, — ввернула Франсина.
— Я ухожу, — Билл шагнул к двери.
Франсина поблагодарила его, поцеловала в щеку. Мне представлялось, что без последнего она могла и обойтись.
Как только Билл отбыл, мы прошли в гостиную. Я зажег верхний свет. Франсина заметила, в каком мы виде, и извинилась за то, что вытащила нас из постели.
— Я собираюсь остаться на одну ночь, но, возможно, задержусь на несколько дней. Вы не возражаете?
— Отнюдь, — ответил я.
— Я побуду здесь, пока не решится один вопрос.
— Ты хотела поговорить с нами, — напомнила Принсилла.
— Да.
По опыту я знаю, что серьезному разговору должна предшествовать некая пауза, когда не следует открывать рта. Я видел, что Франсина очень расстроена. Учащенное дыхание свидетельствовало о том, что ей едва удается совладать с нервами.
— Этим вечером я побывала у доктора Коха, в полиции, в больнице.
— Ты заболела? — обеспокоилась Принсилла.
— Нет. Да. В некотором роде. Мне трудно говорить об этом.