— Это не так! Что за бред?! — он нахмурился так сильно, что я напряглась
— Так или нет, но ты сделал все, чтобы я чувствовала именно так. Но когда я увидела открытую дверь дома, вернувшись с вашей свадьбы, я поняла, что ничем хорошим не закончится. Я узнала Джона через маску, его выдали глаза и страх. Видела такое выражение у него пару раз, когда ты выходил из-под контроля и он терялся. Когда я спряталась наверху, уже знала, что не выйду оттуда. Я ранила его, и мне как минимум, должны отомстить. Но меня так мучило то, что я не сказала тебе, что люблю тебя. Я умру, а ты не узнаешь этого. Будешь думать, как часто говорил, что я просто хорошо играла. Еще этот страх, что Джон пришел, чтобы отомстить тебе, значит, он найдет и тебя, и… — я зажмурилась, вжала шею в плечи и отрицательно помотала головой, — И он тебя убьет. В нем было столько ненависти, ты просто не видел. Это было так страшно.
— Тебе нужно было думать не обо мне, а о себе тогда, глупая! — Дауни крепко обнял меня, чему я не сопротивлялась, перестав считать, который это раз за сегодня, — Глупая…
— Когда я позвонила, я еле сказала тебе те слова. Прийдя к тебе домой, когда ты еще был моим отцом, я могла жить без тебя, но не хотела. Но со временем, я поняла, что не могу жить без тебя совсем. Единственным моим желанием было тогда…
— Глупая, — актер прижался губами к моим волосам, не распуская объятий
— Было, желание услышать твой голос.
— Дурочка. Если бы ты знала, как напугала меня…
— Я дала себе возможность быть слабой и в итоге…
— Это не из-за тебя, родная. Он хотел отомстить мне. Из-за меня досталось тебе! Тут только моя вина, — целует меня в висок, — Прости меня.
— Нет. Если бы я не опустила руки, то…
— Хватит. Перестань. Не нужно геройствовать! Здесь нет ни капли твоей вины. Все хорошо. Я понял тебя, не продолжай, иначе, ты себя еще больше загонишь.
— Ты уверен, что понял? — отстраняюсь от него и смотрю в глаза
— На сто процентов, родная, — Дауни запускает пальцы в мои волосы и ведет ими вниз по всей длине, зная, что это меня успокаивает, — Даже на двести. Расскажи лучше про Тома.
— Зачем?
— Я имею право знать, что у вас там происходит, — Роберт поднял бровь
— Ладно. Хорошо. Я пыталась остыть к тебе за его счет. Каждый раз, когда мы с тобой расходились. Каждый…
— Остыть ко мне за его счет, — актер задумался, — И как?
— Миссия провалилась с треском. Я ему об этом сказала. Он меня обнимает, я ничего не чувствую. Целует, тоже ничего. Но мне нравится общаться с ним. У нас есть общие темы, интересы…
— Почему тогда он назвал тебя так?
— Он сказал, что нам с тобой бесполезно мешать. Идиотка я, — отвожу взгляд, все еще сидя на коленях Дауни, — Потому что убегаю от тебя. Я не могу по-новому жить, потому что смотрю на тебя.
— Так, не смотри…
— Не могу, — перевожу свой взгляд на него, — Как можно на тебя не смотреть? Это вот, самое обидное…
— Что?
— Что ты не видишь этого.
— Ты ошибаешься. Знаешь почему?
— Я не верю.
— Не верю, — Дауни тяжело выдохнул и поджал губы, — Плохо. Я услышал тебя. Моя очередь?
— Услышал, — поджимаю губы, — Да… — я еле видно киваю, — Только, подожди, — поднимаюсь с него
— Что? — актер удивленно смотрит, как я иду к шкафчику около дивана
— Я замерзла, — протягиваю плед, — Ветер поднялся.
— Может, в дом?
— Нет! — резко отвечаю я, — Мне здесь, возле огня, приятней сидеть.
— Дома у нас, — заминается, — У тебя, есть камин.
— Я никуда не пойду, Роберт. Накинь плед.
— Ладно, — он подозрительно смотрит на меня
— Укройся, пожалуйста.
— Так, вернись на место! — строго произнес актер, — Сюда, — указал на свои колени
— Роберт…
— Элла! — еще строже, повторил он
— Ну, — послушно сажусь, также, лицом к нему, — Все?
— Нет.
Я хотела возмутиться, но он накрыл большим пледом мои плечи, потянул край ткани на себя, заставив меня, опять, прижаться к нему, укрыл себя, и скрестил пальцы на моей пояснице. Я послушно потерлась щекой о его грудь и найдя удобное положение, замерла, тоже, сомкнув руки за его спиной. Хорошо, спокойно, уютно, тепло.
— Я уже сбилась со счета, сколько раз мы так делали…
— Так? Первый. До этого не было пледа, — усмехнулся актер, — Удобно?
— Нет.
— Нет?!
— Кофе не хватает…
— А мелких? — он снова усмехнулся
— Этот день не для них…
— Действительно, им не обязательно видеть пьяную и ревущую мамку. Да?
— Роберт?! — я возмущенно подняла голову
— Что? Все по факту, — Дауни улыбнулся, — Хотя, ты давно протрезвела.
— Может, ты уже говорить начнешь? Если, конечно, есть, что сказать, — съязвила я, — Ай! Что ты делаешь?!
— Я? Ткнул пальцем в тебя. Что за «если есть, что сказать»? — актер противным голосом повторил мои слова
— Прости…
— Прости? Хм. Ладно.
— Ладно, — повторила я, еще раз потеревшись щекой о грудь Дауни, — Моя любимая толстовка…
— Вообще-то, она моя.
— Моя любимая, твоя, толстовка.
— Хорошая девочка, — я услышала как он улыбнулся и почувствовала поцелуй в макушку
— Давай свою версию, какая я ужасная, из-за чего у нас все пошло не туда…
— Элла, — Роберт снова тяжело выдохнул, — Ты не ужасная.
— Не спорь. Я младше, уступи.
— Хорошо. Уступаю. Я, на самом деле, понял, что ты ненормальная, — он затих, — Тоже в ту ночь. Плохо ее помню, но четко вижу тебя в пижаме, лохматой и напуганной. И помню все, что ты говорила и делала, вытаскивая и вытирая меня. Мы с Джоном камеры смотрели. Мне тааак стыдно стало! Ты не представляешь! Зато, это очень расположило к тебе. Безусловно, твоя отдача работе была на тысячу процентов из ста в ту ночь. Мне нравилось проводить с тобой время. Ты знаешь, во что это перешло. Правда, мы с Джоном свалили ответственность на тебя, прости, — чувствую его теплые руки на спине, под одеждой, которые сразу вызывают миллион мурашек, — Ты говоришь, что ограничивала меня, чтобы ничего не случилось. Но знаешь, кхм, — слышу смущение в голосе, — Мне не двадцать лет, и я многих девушек, женщин, знал довольно близко. Каждая хотела меня исправить под себя, но только на словах. Как видишь, ничего хорошего не вышло. Но знаешь, что интересно?
— Нет…
— С тобой я чувствовал сто процентную свободу. Помнишь, ты просила показать моих демонов?
— Иногда хочу забыть…
— Ты их принимала уже тогда, и они практически не хотели разочаровывать тебя. С твоих слов звучало так, как будто ты меня в клетке держала…
— Я так и думала…
— Нет, — рисует пальцами узоры по спине, от чего я слегка выгибаю ее, — Наоборот. Ты ее открыла. Лишь иногда, по привычке, я залезал в нее сам. Не потому что ты что-то делала не так. Потому что я идиот.
— Не говори так!
— Как? — Дауни удивился
— Плохо о себе. Не смей.
— Но это так! Элла, родная! Перестань себя винить в моих глупостях! Они не из-за тебя! Что за дурная привычка любую мою вину брать на себя?!
— Но…
— Смотри, — Дауни касается моего подбородка, слегка приподнимая его, чтобы мы друг друга видели, я не сопротивляюсь, — Мы два месяца живем порознь. Развелись. Я вляпался?
— Не знаю…
— Нет.
— Нет? — я не смогла не показать свое разочарование и опять заплакала, — Нет, — уткнулась носом в грудь актера