— Ты права. Никто! — актер берет две тарелки в руки и шаыряет их в стену, — Буду поздно! И точно нетрезвый!
— Роберт, — тихо и виновато произношу его имя, но в стену летят еще две тарелки, — Перестань.
— Давай, заплачь еще, отродье Генри! — рявкает Дауни и мгновенно замирает, — Элла, я не то имел…
— Отродье Генри? — задержав дыхание смотрю на Дауни
— Родная, я не то хотел сказать, просто ты спровоцировала меня на…
— Разводимся завтра утром. Больше отродья Генри у тебя в доме не будет. Можешь веселиться всю ночь. Крису и Эльзе привет.
— Легко, — Роберт гордо выпрямляется, — Пора тебе вырасти и перестать обижаться на ерунду! Ведешь себя как он!
— Я его дочь. Нравится тебе это или нет, но что-то от него во мне есть и это неизбежно.
— Могла бы лучшие его черты взять, а не это! — фыркает актер
— Могла. Но решала не я, что от родителей перенять. Не все как ты, мистер идеальность.
— Верно, до меня многим далеко, — он надевает черные очки и обходя приготовленную мной еду на полу, идет в сторону выхода, — Взрослей, родная!
Со звуком захлопнувшейся двери, я согнулась пополам и закрыла глаза. Отродье Генри, вот как он воспринимал меня все это время. Однажды подобное уже срывалось с его языка, сейчас это повторилось. Чтобы не съедать себя изнутри, я договорилась со специалистом на «утренний развод», объяснив, что дело мега срочное и деньги не проблема, выпила снотворного и уснула. Моих сил не хватило бы на то, чтобы провести эту ночь в здравом уме. Сон хоть как-то мог смягчить эмоции к утру.
— Я хотел, чтобы ты поняла мои мотивы, — актер сидел закинув ногу за ногу
— Я поняла.
— Нет. Я хотел это сделать из любви к тебе, не от того, что разбудил или нечто подобное.
— Мой любимый цвет? — перевожу взгляд на него
— Что? — Дауни удивляется
— Какой мой любимый цвет? Можешь ответить?
— Конечно! — он на секунду хмурится, — Красный?
— Нет, это твой. Мое любимое время года?
— Лето!
— Нет. Любимый исполнитель.
— Ммм, — актер ерзает на стуле, — Гага?
— Нет, я терпеть ее не могу. Любимый фильм с тобой?
— Железный Человек! — Дауни гордо улыбается
— Нет, Роберт, — я тяжело выдыхаю, — Говорила же, что это Чаплин. Хорошо, любимый город?
— Нью-Йорк!
— Нет. Какой кофе, помимо свежесваренного, я люблю?
— Эспрессо?
— Нет. Роберт, ты не дал ни одного правильного ответа. Не говори мне, что разводишься со мной из-за большой любви.
— Зачем мне доказывать, если ты не веришь?! И потом, эти вопросы не говорят ни о чем.
— Ты прав. Не надо, — прочитав все, что написано листке, я расписываюсь в нужном месте, — Все. Твоя очередь.
— Упрямая, как мамаша, — бубнит Дауни, ставя свою роспись, — Мы это сделали?
— Да, — выдавливаю улыбку
— И, что теперь?
— Ты можешь делать, что хочешь. Как и хотел.
— А ты?
— И я, — киваю
— Элла, — Роберт роется в кармане, — Возьми, — протягивает платок, — Твои глаза вот-вот потекут…
— Это от радости! — возражаю я
— Конечно, я вижу.
— Что ты там видишь?!
Я кидаю платок ему в лицо и быстро выхожу из здания, у лестницы которого, меня ослепляют вспышки фотоаппаратов и телефонов. Выкрики, вопросы, комментарии и камеры мешают, как никогда прежде. Игнорируя толпу людей, я пробираюсь к машине и быстро уезжаю прочь от этого места. На одном из светофоров, пишу сообщение.
«Кофе. У Аманды, через час.», — злясь на себя, отправляю текст
«Интересно. Выезжаю.» — ответ приходит почти сразу
========== Доигрались ==========
Случайно задумавшись, чуть не разбив машину, я паркуюсь в миллиметре от стены кофейни. Несколько секунд, вцепившись в руль смотрю прямо и не могу собрать мысли в кучу. Это оказалось сложнее, чем я думала.
— Малышка моя! — подруга расставила руки, чтобы обнять
— Ам, пожалуйста, я без прикосновений. Пока что.
— Мне твоя бледность не нравится. Что-то случилось?
— Да. Я… — сажусь за свой стол у окна, — Ты можешь закрыть кафе? Не впускать никого? Я все оплачу, ты в минусе не окажешься, — начинаю тараторить и трястись
— Элла, тебе плохо? Хотя, по твоему виду это понятно. Хорошо, — девушка кивает и осматривает зал, — Тут два человека. В это время посетителей почти нет. Дождаться, пока они уйдут, иди выгнать? — она переворачивает табличку с надписью «закрыто»
— Пусть сидят… — я грустно посмотрела на пару
— Опять нервы парит?
— Нет, — смотрю на кольцо, — Знаешь, что это за кольца? — спрашиваю подругу
— Это ваши с Дауни обручальные кольца. Руки держат сердце на верху которого корона, — она тоже направила взгляд на него
— Это Кладдахское кольцо.
— Что? Я не выговорю такого слова.
— Ирландское кольцо, которое символизирует любовь, дружбу и верность. У него очень красивая легенда. Рыбак возвращался домой, чтобы жениться на возлюбленной, но на его судно напали пираты. Рыбак Ричард был взят в плен и продан в рабство мавру, который работал ювелиром. Он быстро освоил это ремесло и тоскуя по невесте сделал это кольцо. Ему повезло, когда король договорился с маврами об освобождении британских рабов, Ричард вернулся на родину. Там его ждала невеста, которая не выходила замуж ни за кого, храня ему верность. Конец счастливый, они сыграли свадьбу и он стал работать ювелиром дома.**
— Ты права, красиво. Легенда?
— Вроде да. Но есть много доказательств того, что Ричард Джойс существовал на самом деле. Мне хочется в это верить, — смотрю на кольцо, — Такие были у Грейс Келли с князем Монако, у Уолта Диснея и многих других. Наши кольца выбирала я. Мне хотелось надеть Роберту именно его на палец. Любовь, дружба и верность, это же важно в браке?
— Это.
— Есть, конечно и другие легенды, толкования этих рук, сердца и короны. Но мне нравится эта. Пираты, плен, рабство. А она ждала.
— Эй, Элла. Дождалась же. Все счастливы и все ок? К чему такие рассказы?
— Утром, только что, — снимаю кольцо и сжимаю его в кулак, — Я развелась. Мы с Робертом больше не…
— Элла, это плохая шутка. Тем более, вы уже разводились, — она руками показывает кавычки
— Расторг брак папин друг, которому звонила я вчера. Это случилось.
— Ты звонила?! Серьезно?!
— Он хотел. Сказал сам. Хочет развестись, потому что любит меня, и якобы заботится, чтобы я не провела жизнь со стариком под боком. Я ускорила его желание. Мы еще ночью и поругались…
— Риччи, мать твою! Какого ***********!
Не повторяющиеся нецензурные слова сыпались довольно долго, практически не повторяясь. Подруга отчитывала меня как школьницу, параллельно ругая Дауни младшего и весь мир стереотипов вокруг. Пара сидевшая в другом конце кофейни ушла на половине речи, испуганно косясь на нас. Я ненавидела Аманду за такие слова, ненавидела Роберта за то, что так легко отпустил меня, и ненавидела себя за решение. Решение работать на Дауни, решение первый раз переспать с ним, решение остаться после контракта, решение признаться в любви после положительного теста на отцовство, решение выйти замуж и решение развестись. Как бы я не хотела остаться и продолжать отчаянно доказывать ему свою любовь, которую он периодически отвергал, иногда принимал, но по большей части, не верил, я не могла жить с ним зная, что он не хочет этого. Больно? Слишком. Каждый раз, когда мы ссоримся, мне кажется, что сильнее боли не было и быть не может. Каждый раз еще больнее. Прикусив нижнюю губу, чтобы не дать волю всем эмоциям, которые кипели со страшной силой, даю согласие на объятия. Аманда дает мне легкий подзатыльник, но обнимает так, что я чувствую ее поддержку и осуждение одновременно.
— Малышка моя, — гладит по голове, — Мы столько разных паршивых моментов переживали, — тяжело выдыхает, — И этот переживем. Вот увидишь, что скоро появится самый настоящий принц на белом коне.