— Товарищи, — повторил Фридлендер. — Мы собрались, на первый взгляд, по несерьезному поводу. Но только на первый взгляд. Так получилось, что мы, люди двадцать первого века оказались в стране, переброшенной из середины двадцатого. Кто в этом виноват — мы так и не узнаем. Но, сами понимаете, что это совсем не главное. Важнее другое. Каждый из нас мог выбрать: жить на Родине, или уехать в другие, современные нам страны, с привычным положением дел, со знакомой жизнью. И каждый из нас выбор сделал. Здесь сегодня только те, кто выбрал Советский Союз. У каждого свои причины выбора. У кого-то высокие и благородные. У кого-то совершенно житейские. Но все мы вернулись в СССР и собираемся здесь жить! И надеемся, что наша помощь поможет нашей Родине, на семьдесят лет отставшей от всего мира. Но кроме нас, здесь живут и другие люди. Которых, кстати, намного больше, чем нас. Те люди, которые жили здесь раньше. Которых мы зовем «предками», и это правда, ибо предки каждого из нас в их числе. Люди, которым мы пришли помогать!
Фима сделал вынужденную паузу. Привычки готовить речи заранее, у него не было. Тем более, никогда не читал по бумажке. Живой разговор найдет более удобный путь к сердцу, нежели казенные фразы, которые и сам выступающий не может запомнить. А то, что иногда приходится останавливаться, чтобы собраться с мыслями — не страшно. Зато ни один, самый каверзный вопрос не застанет врасплох, не выйдет за пределы обозначенного русла. Ведь его нет.
— Мы только начали работу, но уже сейчас, в самом начале пути, обнаружилась крайне серьезная проблема. Если сказать одним словом, то имя ей «снобизм». Наш снобизм! Многие из нас почему-то решили, что любой из нас изначально лучше, умнее и толковее тех, кто пришел из сорок первого!
Фима вновь замолчал. На этот раз совершенно умышленно, чтобы была возможность вклиниться и выкрикнуть с места возражение. Нарком даже предполагал, кто именно купится на столь дешевый ход. Да что предполагал, был уверен процентов на девяносто. Трудно ошибаться, зная заранее. Ну а Дима Селин, конечно же, не подвел!
— Так оно так и есть! — воскликнул с места «очень полезный фрукт». — Васька вчера кнопку «Эскейп» на клавиатуре полчаса искал! Я по часам засек!
— Тогда скажите мне, товарищ Селин, — ехидно уточнил Фима, — сколько времени потребуется лично вам, чтобы найти суппорт у винторезного станка?
Такого вопроса «фрукт» не ожидал:
— Так я это… не слесарь…
— На токарных станках работают токари, а не слесаря. Так вот, найти суппорт намного проще, чем кнопку «Эскейп». И Василий Абашев, который на этих станках чудеса творит, имеет не меньшее право считать тупым вас, чем вы его, — Фима чуть повысил голос. — Но он так не считает. Вовсе не потому, что Вы лучше. А потому, что Василий Абашев умеет уважать людей, а Вы — нет. Если бы дело было в одном Дмитрии, — теперь Фридлендер обращался ко всей аудитории, — не стоило бы и огород городить. К сожалению, в той или иной степени подобное отношение появилось у многих. Потому я не буду приводить конкретных случаев. Даже скажу Диме спасибо за его готовность демонстрировать общие ошибки на собственном примере. Я хочу лишь очертить проблему, а бороться каждый будет сам. Поскольку бороться придется с собой. А борьба с собой — самая трудная!
Нарком отхлебнул воды из стакана и продолжил:
— Я сейчас буду говорить громкие и пафосные слова. Надеюсь, вы простите мне пафос. Не потому, что я народный комиссар. А потому, что это правда! Что за люди — те, что окружают нас? Это те самые люди, что переломили хребет фашизму. Те, которые построили большую, сильную, уважаемую в мире страну. Они умеют переносить любые трудности. Кто-то может сказать, что они этого еще не сделали. Да. Но мы-то знаем, они это сделают. Они могут это сделать. А теперь я спрошу вас. А мы на это способны? — он обвел взглядом зал.
— Конечно!.. — выкрикнул Селин.
— Помолчи, клоун, — одернул крикуна Мишарин, юрист из Новосибирска. — Ефим Осипович, на этот вопрос невозможно дать ответ. Вот так сразу взять и заявить о нашей способности или неспособности…
— К сожалению, Александр Владимирович, можно. Ибо ответ этот неутешительный. Не способны. Всё, что мы смогли, это прохлопать страну, построенную нашими предками. Вот этими самыми, которых мы считаем тупыми, неумелыми, наивными и бестолковыми.
— Ефим Осипович! — воскликнул Мишарин. — Это некорректно! В девяностом нам было по двадцать-тридцать лет, и нас старательно накачивали фигнёй, вроде Говорухинской «Россия, которую мы потеряли» и песен Талькова. А многих вообще еще не было! Сейчас совсем другое дело. Сейчас нас «ништяками» в виде жвачки и джинсов не купишь!