— Дядь Белый. А что это было? — тихо спросила она.
Двое мужчин засмеялись.
Белый посмотрел на Катю.
— Испугалась?
— Нет. Ну… немножко.
— А представь, Катя, как чувствуют другие дяди-водители, которые неправильно ездят по дорогам и хулиганят, когда рядом с ними раздаётся такой звук. Дяд Витя сейчас — то ещё очень тихо бибикнул. А обычно он, — и Белый с ухмылкой посмотрел на водителя. — Включает раз в десять громче.
— Пугаются?
— Не то слово, Катя, — ответил мужчина. — Настолько пугаются, что и писаются со страха.
— Писаются? Взрослые дяди?
— Ага. А не фиг правила нарушать, — вступил в разговор Виктор и оба мужчины засмеялись.
— Дядя Витя у нас смотрит за прядком на улицах. Что б все водители ездили по правилам и никто друг другу не мешал.
— Ну, тогда правильно бибикаете, дядя Витя. Тех, кто плохо себя ведёт — надо наказывать и в угол ставить. Так мама говорит, — с умным видом проговорила Катя и оба мужчины засмеялись ещё громче.
— В угол? Надо подумать. Хорошо б это выглядело, — с вздрагивающими плечами и, уткнувшись в руль, сквозь смех еле выговорил Виктор. — Представь, Белый. Останавливаю я на Невском или Литейном машину. Выгоняю из-за руля водителя и ставлю его в угол. Настолько по времени, насколько он нарушил. Не показал поворот — на полчаса. Развернулся не в положенном месте — пару часов стой в углу. А если на красный………
Оба не просто захохотали. У них катились слёзы из глаз. А Катя, не понимая причин такого смеха, сначала переводила непонимающий взгляд с одного на другого, а потом и сама громко и заливисто присоединилась к общему смех.
* * *
— Радует, когда приезжают ко мне с хорошим настроением, — после стука в окно машины, услышали те, кто там находился.
Белый вышел и обнялся с подошедшим пожилым мужчиной.
— Ты, Белый, отдохнуь, покататься, или…?
— Или, Дмитрий Михайлович, или…
Старик построжел лицом.
— Её? — и он кивком головы показал на девочку в машине.
— Да.
— Хворая очень. Потянешь?
— Потяну. Мне ничего не остаётся. Я её родителям обещал и… только не дёргайся. Верояиный СУДЬЯ это.
— КТО???
— Ты не ослышался. Посмотри сам, если не веришь.
Мужчина открыл дверь и посмотрел на девочку.
— Здравствуй, милая барышня.
— Здравствуйте, дедушка.
— Хорошо доехала?
— Спасибо. Здесь очень красиво. И доехали быстро. Я даже не уснула.
— Умница.
Дед повернулся к Белому.
— … Так они ж не болеют таким…
— Дмитрий Михайлович. Ты посмотри ИНАЧЕ.
Тот отвернул голову и глянул на девочку, чуть скосив глаза.
— А… Она кандидат? Белый. Что от меня требуется? Я всё сделаю. Не думал, что мне приведётся на своём веку увидать СУДЬЮ.
— Михалыч. Она пока — только Катя, маленькая девочка.
— КТО? ЕКАТЕРИНА? Да что б тебя… Да я тебя… Ты, засранец, что, не мог позвонить заранее? Я б подготовился…
— Так сложилось. Да. Ещё… Я предположил, а Катина мама подтвердила — у них в семье болезнь передаётся по наследству. Как я понял — через поколение. По женской линии. У меня другого выхода нет. Ты сам понимаешь, что мне одному, без помощи РОДОВ, не справиться. Надо убирать причину. А ты сейчас не суетись. Лучше вот что скажи — мою стоянку не разворошили? НЕ потягали чего?
— Нет. Не волнуйся. Я рядом племяшку подселил. Он присматривает за твоим.
— Михалыч. Ты же знаешь…
— Не волнуйся. Я сейчас его и сниму. Да, Белый. А почему к Панкрату не поехали?
— Тот сам не предложил сам, а я не просил. Панкрат сказал, что сейчас занят очень.
— Очень занят? Ну-ну. Странно. Но что сделано, то сделано.
— У меня к тебе просьба, дед. Не откажи, прошу. Ты смог бы нас на своём катере отвезти? А мою на буксире. Я к себе покидаю пожитки и продукты. Да и сам знаешь, по правилам я не могу девочку один туда везти.
— Без разговора. Давай так. Ты сейчас на станцию, а я через полчасика к тебе подойду. Лады?
— Спасибо. Буду обязан.
— Да иди ты к лешему. Ой. Не. Дурные слова сорвались. Прости. Тьфу-тьфу-тьфу. Всё. Езжайте. Я скоро буду.
И старик, бормоча себе под нос «Это ж надо, судью увидел… это ж надо…», открыв калитку, пошел к своему дому.
* * *
Виктор, задумчиво смотря вслед ушедшему деду, покачал головой.
— Да, Белый. Умеешь ты удивлять. Сколько лет тебя знаю, а как был ты засранцем, таким и остался. Вон, деда напугал. И мне не сказал заранее о Кате.
— Вить. А что б изменилось? Не повёз бы ты нас? Ты ж знаешь, что я и так стараюсь всё делать сам и никого не просить. Просто так случилось, что моя машина сломалась и…
— СЛОМАЛАСЬ? Очень удачное слово нашёл, не находишь. Улыбнуло, честно. Завтра своим расскажу, что у Белого машина «сломалась». Ржать будут все. Уверен.
— Не надо ничего никому рассказывать. Прошу.
— Дурак ты, Белый. Просить… Если я бы знал заранее, хотя бы за пару дней, кого повезу, так и служебную взял. И быстрее доехали бы и вообще. А я концы свёл в голове только вчера вечером.
— Это ты дурак, Витя. Тебе дай возможность, так ты от самого дома врубил бы крякалку, «люстру» на крыше и так, мигая и завывая, ехали бы? Тебе самому не надоело так кататься?
— А что? Все пропускают. Уважают.
— Не уважают, а боятся. Это несколько иное, не находишь?
— А разве плохо?
— Неисправим. Ты, Витя, как был пацаном, так, спустя многие годы, и остался таким.
— Олег. А я вчера вечером с её дедом встречался.
— В смысле? — Белый удивлённо посмотрел на своего друга.
— Тот попросил встретиться, узнав, что мы с тобой знакомы много лет. Пытался вытянуть из меня информацию о том кто такой Белый и с чем его едят.
— Виктор. А серьёзно?
— Да получилось случайно. По работе тот вышел на меня из-за твоей аварии. Я вначале и не понял, почему ФСБ заинтересовалась господином Белым. А потом, краем уха, услышал, что вроде как твоё ДТП не случайно.
— То есть? Я просто гнал и колесо проколол. А дальше закрутило…
— Не колесо ты проколол, Олежка, а стреляли по тебе.
— Это точно?
— Ну, если бы точно, то мы с тобой сейчас не разговаривали бы.
— Виктор Константинович. Ты может не хохмить, а говорить нормально? Хоть немного?
— Олег. Что знал, то и сказал. Там что-то «мутное». Думаю, с забугорными деятелями связано. Поэтому СЛУЖБА и взяла в свои руки дела.
Белый замолчал. Задумался. А потом опять посмотрел на друга.
— А что ТЕМ надо было от меня? Я же ни с кем из них не работал? Странно… А полковник что хотел у тебя узнать?
— Не поверишь, Олег. ВСЁ хотел. Вцепился как клещ и начал потихоньку кровь сосать. Интересовался кто ты таков, чем занимаешься, крУгом твоих знакомств.
— И что ты ему рассказал?
— Да почти всё тоже, что ты мне рассказывал вначале. И много и ничего. Я в детали не вдавался. Провёл, так сказать, вступительную лекцию, как и ты мне много лет назад.
— И поверил рассказаному?
— Знаешь, Олег… Думаю, не поверил, но искру сомнения заложил. Увидел в его глазах под конец. Оставил в раздумьях.
— Ты сказал ему, что везёшь меня и его внучку?
— Нет. Я не говорил. Промолчал.
— Ладно. Спасибо за информацию, а сейчас поехали на станцию. Время идёт.
- -
А ещё через десяток минут мужчины перетащили пару тяжёлых рюкзаков и столько же сумок в надувную лодку Белого.
Катя сидела на причале на складном стульчике и с удивлёнными, широко раскрыми глазами, смотрела на пяток уток, которые плавали, бултыхались буквально в метре от неё.
— Ну что, будем прощаться, Виктор? А то, видишь, дед плывёт.
— По воде идут, а не плывут. Плавает, если не слышал, г…
— Вот и иди, Витя. Не по воде, а по земле, к машине. Всё. Спасибо тебе огромное. И удачно добраться. Своим привет и самое-самое…
— Спасибо, Олег, передам. Мои чуть ли не каждый день спрашивают, когда Белый заедет. А жену, так и, если честно, ревновать уже стал. Столь часто тебя вспоминает. Не знал бы — задушил. Обоих. Ладно, шучу я. Но ты и вправду заедь, а?