Почему эти мамаши всегда так падки на самые откровенные неудачи дизайнеров?
Мало того что на Элеонор был уродливый наряд, так она еще и сотворила нечто страшное со своими волосами в очередном приступе послеродовой депрессии. Утром они еще были светлыми и по плечо. Теперь же они оказались выкрашены в темно-красный и, коротко пострижены а-ля Шарон Осборн. Само собой, Блер было довольно трудно смотреть в ее сторону.
Аарон воткнул последнюю кнопку в угол карты и спрыгнул с кровати. При этом его псевдо-растаманские дреды радостно хлопнули по впалым веганским щекам.
— Не хочу тебя расстраивать, ма, но тут не обойтись без маленького разъясненьица. — Он метнул в Блер извиняющийся взгляд. — Прости, сестренка, мы хотели сделать тебе сюрприз.
Блер нормально относилась к своему сводному брату Аарону — уж точно гораздо лучше, чем к его жирному отцу-неудачнику Сайрусу Роузу, — но ее выводило из себя, когда он обращался к Элеонор «ма» или к ней «сестренка». В конце концов, его отец и ее мать поженились только на День благодарения, так что Элеонор никак не могла быть его мамой, а Блер никак не могла быть его сестрой. Несмотря на наличие у нее младшего брата Тайлера и сестренки-малютки Йель, Блер всегда считала себя единственным ребенком, кроме тех редких случаев, когда они с Сереной так близко общались, что чувствовали себя сестрами.
Элеонор соскочила с кровати, схватила Блер за руку и потащила, ее к шалфеевой стене показывать карту. Это был; фрагмент Австралии и Тихого океана; в море между Вануату и Фиджи были воткнуты четыре булавки, обведенные красными кружками. Под кружочками черной ручкой округлым почерком Элеонор были вписаны имена Йель, Тайлер, Аарон и Блер.
Pardonnez-moi?
Блер принялась крутить кольцо с рубином вокруг пальца.
— Какого черта, мам? — нетерпеливо поинтересовалась она.
Элеонор все еще держала Блер за руку, и теперь сжала пальцы дочери с маниакальным восторгом.
— Я купила тебе остров, любовь моя, и назвала его в твою честь. Теперь у каждой из моих четырех крошек есть собственный остров в Тихом океане! А в следующем году, когда издадут новые карты, ваши имена будут стоять вот тут рядом с Фиджи! Правда, здорово? Блер уставилась на карту. Слово Фиджи всегда ассоциировалось у нее с чем-то экзотичным, но остров Блер скорее всего состоял из жалкого кустика на обломке рифа, покрытом колючими морскими ежами и водорослями.
— Тайлер уже планирует наш большой круиз по югу Тихого океана на следующее Рождество, — щебетала Элеонор. — Он хочет выяснить, на каком из наших островов самые лучшие волны.
— А твоя мама покупает нам всем по доске для серфинга, — сообщил ей Аарон. — Кроме Йель.
Блер заметила, что ногти на ногах Аарона покрыты черным лаком.
— Это у нас в группе фишка такая, — пояснил он, заметив ее взгляд. — Мы отмечаем тот факт, что на данный момент ни у кого из нас нет девушки.
Какая неожиданность, подумала Блер. Аарону следовало быть Поосторожней, не то он рисковал превратиться в такого бледного, тощего, асексуального старичка-вегетарианца вроде Моррисси и раствориться в эфире, не оставив о себе ни малейшего воспоминания. Зимой Аарон и Серена влюбились друг в друга и даже умудрились чуточку повстречаться, но Аарон просто был недостаточно интересным, чтобы удерживать внимание Серены дольше пяти минут.
Хотя опять же, а кто был?
На самом деле Блер не очень-то интересовало, чем развлекаются Аарон и его невдалые дружки из Бронксдейлской школы; точно так же ее не интересовала болезненная страсть матери к покупке всяких бесполезных предметов типа островов, альпака и досок для серфинга; зато ей было очень интересно узнать, почему ее русский голубой кот Китти-Минки роется в огромной куче шелковых подушек, валиков и покрывал в изголовье кровати.
— Мяу-мяу? — игриво обратилась Блер к коту на выдуманном языке, который использовала для общения с ним с девятилетнего возраста.
Безо всякого предупреждения Китти-Минки разразился струей вонючей кошачьей мочи.
— Нет! — закричала Блер, запуская в него желтовато-серой кожаной сандалией от «Маноло». Китти-Минки спрыгнул с кровати, но было уже слишком поздно: розовое покрывало и шелковые подушки Блер промокли насквозь.
— Ой-ой-ой! — воскликнула Элеонор, заламывая руки с таким видом, будто вот-вот расплачется. — Ой, мамочки, какой бардак, — в отчаянии добавила она, демонстрируя резкий перепад настроения.
— Не волнуйся, Блер. Можешь спать с Тайлером и со мной в нашей комнате, пока Эстер тут не приберет, — предложил Аарон.
В комнате Тайлера и Аарона пахло пивом, носками, соевыми хот-догами и зловонными травяными сигаретами, которые вечно курил Аарон. Блер наморщила нос.
— Лучше я посплю на полу в комнате Йель, — несчастным голосом ответила она.
Элеонор продолжала заламывать руки.
— Ах, но крошка Йель в ближайшие четыре дня на карантине. Она подцепила какую-то жуткую лицевую сыпь вчера на приеме у педиатра. Судя по всему, очень заразную.
Бэ-э.
Голубые глазки Блер сузились. Она обожала свою маленькую сестричку, но не собиралась идти на риск заражения сыпью, тем более лицевой сыпью. Что никак не помогало ответить на вопрос: где ей теперь, чёрт побери, спать?!
Пентхаус был явно непригоден для жизни, а дом Арчибальдов хотя и казался очевидным вариантом всего час тому назад, с тех пор успел превратиться в послешкольную тусовку для укуренных шестнадцатилетних Нейтопоклонников. Дверь Серены всегда была открыта, но у Серены были довольно старомодные родители, которым, наверное, не понравится, если Блер закроется в комнате с парнем и всякое такое.
Можно подумать, Серена никогда не закрывается в комнате с парнями!
Кроме того, Блер уже пробовала пожить с Сереной несколько дней весной, и они все время грызлись друг с другом. Конечно, тогда Блер пыталась соблазнить брата Серены Эрика с целью отбить Нейта от наркоманки с лесопилки, которую тот Подцепил в клинике. Все равно, раз уж они с Сереной помирились, лучше не рисковать лишний раз.
А то ведь всегда найдется из-за чего еще погрызться.
Блер выдвинула верхний ящик экологически-дружелюбного комода из красного дерева. У нее была кредитка, а поблизости находилась куча приличных отелей. Она сгребла в охапку чистую пару белого нижнего белья от «Хэнро» и белую майку. Вот вам плюс школьной формы — сборы требуют минимум усилий. А в том, чтобы собираться по минимуму, был свой плюс: теперь ей точно понадобится что-то, чего она не взяла, и ей придется накупить шмоток в одном из трех Б: в «Бенделз», «Бергдорфс» или «Барниз».
— Хочешь пойти посмотреть, что Тайлер разузнал про наши острова? — предложил Аарон. — Он там тонну добра закачал из инета.
— Человек, с которым я говорила, сказал, что температура на этих островах круглый год от семидесяти пяти до восьмидесяти пяти градусов, — добавила ликующая Элеонор. Она глянула на свои золотые часы «Картье» на тонкой цепочке. — Тьфу ты! Я уже на пять минут опоздала на макияж в «Красную дверь». — Она заговорщически захихикала и хлопнула в ладоши, как маленькая девочка. — Сайрус сегодня ведет меня в «Четыре времени года». Жду не дождусь, когда он узнает про свой подарок.
Блер не хотела даже гадать о том, какой подарок мама могла выдумать для Сайруса. Целую страну?
— Я, наверное, еще забегу за парой вещей, — сказала она матери. — А в этой комнате нам точно нужны новые матрас, подушки и белье. Но я вообще не уверена, что вернусь, типа, жить сюда.
Элеонор ошарашенно захлопала глазами. Будучи матерью Блер уже семнадцать с половиной лет, она так и не научилась ее понимать.
— На случай если на твоем острове начнется гражданская война или прибудет новая партия французского белья, где тебя искать? — поинтересовался Аарон с мерзкой умнической ухмылочкой.