Бекстрём был не из тех, кого мог бы надолго выбить из колеи пустой лотерейный билет в банковском хранилище. Добравшись до своего стола, он первым делом убедился, что разработка намеченной им версии идет полным ходом.
Поскольку фикусы из ведомства омбудсмена уничтожили отменную картотеку гомосексуалистов, он за неимением лучшего попросил Гунсан пошарить по базам данных: не фигурирует ли Эрикссон в судебных архивах? Коллега Дуболом получил задание поговорить с сотрудниками, занимавшимися ограблениями, сотрудники из группы по наблюдению за ресторанным бизнесом должны были выяснить, не всплывало ли имя Эрикссона в каких-либо эпизодах, связанных с сексуальными отклонениями. Наконец-то он нашел применение трем молодым кретинам из полиции правопорядка: они были посланы в забегаловки и клубы, где обычно встречались гомосексуалисты. Результаты оказались, мягко говоря, скромными.
Если даже Эрикссон и подвергся за последние годы какому-либо нападению, он об этом не заявил.
Гунсан сообщила, что в базе истцов его фамилии нет.
Скоро в полиции останутся одни бабы, подумал Бекстрём. Куда мы идем?
Дуболом тоже вернулся ни с чем, да Бекстрём и не рассчитывал на успех.
Таких, как Эрикссон, и надо убивать, подумал Бекстрём.
Три недоноска из полиции правопорядка кое-что накопали. В одном клубе на Свеавеген один из посетителей, как ему показалось, узнал Эрикссона по фотографии. Он же назвал место, куда, по его мнению, Эрикссон ходил довольно часто.
— Он напомнил ему одного гомика в коже, которого он видел летом, — доложил самый молодой из них. — Такие тусуются в клубе «СМ» на Волльмар-Укскулльсгатан в Сёдере. Это клуб для тех, кто любит… ну, пожестче, — пояснил он.
Чертовы кретины, подумал Бекстрём, имея в виду не тех, кто любит пожестче, а тех, кто сидел напротив него.
— Я займусь этим сам, — буркнул он. — Напишите адрес.
Все эти книги были с автографами шведских писателей. И те, кому автографы предназначались, тоже были шведами, если судить по именам. Кроме романов были еще пара биографий известных шведов, одна книга по истории и две научные.
— Может быть, купил у букиниста? — вслух подумал Ярнебринг. — Есть же такие люди — собирают автографы.
— Я сначала тоже так подумала, — покачала головой Хольт. — Но кое-что не сходится.
— Что именно? — спросил Ярнебринг, не удержавшись от улыбки.
— Во-первых, все книги изданы между тысяча девятьсот шестьдесят четвертым и тысяча девятьсот семьдесят пятым годом, — ответила Хольт. — Во-вторых, эти книги никто не читал, даже не листал, разве одну или две. А в-третьих… Я, конечно, не библиофил, но они все такие разные, эти книги… Мне кажется, коллекционеры собирают более… однородные объекты, что ли…
— Понятия не имею, — сказал Ярнебринг.
— Как и я. Я бы хотела захватить их на работу и поразмышлять немного.
Какое все это имеет отношение к делу? — подумал Ярнебринг. Чересчур уж замысловато…
— Хорошо, — согласился он. — Положи это барахло в мешок и давай закругляться на сегодня. Завтра продолжим.
Когда Ярнебринг открыл дверь уютной квартирки своей будущей жены, оказалось, что ее нет дома, так что ему пришлось ужинать в одиночестве. Ничего необычного в этом не было: его любимая ушла на ночное дежурство, но перед уходом приготовила еду. На кухне в духовке стояла огнеупорная миска со всякими вкусностями, а на столе лежала любовно написанная инструкция, как с ними поступать.
Поев, он уселся в кресло перед телевизором посмотреть спортивные новости, но сосредоточиться не мог: из головы никак не шел Эрикссон.
Странная фигура, думал Ярнебринг. Чем он, собственно, занимался? Тут он невольно вспомнил своего лучшего друга, обер-интенданта полиции Ларса Мартина Юханссона. Надо ему позвонить, решил он. Они не виделись целый месяц, и за это время накопилось много тем для разговоров.
Но дома у Юханссона никто не брал трубку, а автоответчика у него, очевидно, не было. Завтра позвоню ему на работу, решил Ярнебринг. Интересно, работает ли он еще на Министерство юстиции? Последний раз Ларс Мартин рассказывал, что занимается сейчас каким-то срочным расследованием по их поручению.
Собираясь на охоту на гомосексуалистов, Бекстрём подумал, не взять ли на всякий случай служебный пистолет, но тут же отказался от этой мысли. Это было бы глупо, потому что потом он собирался зайти в какой-нибудь кабачок выпить пару кружек пильзнера и посмотреть, не попадется ли подходящая телка. Этих гомиков он прижмет, если что, одной левой, подумал Бекстрём. Поиграв жирными плечами, он натянул на себя широкий плащ и сунул в карман фотографию Эрикссона.
Разумеется, Бекстрём взял такси: шло следствие по делу об убийстве, и он набрал столько купонов, что хватит на все и еще останется. Из следственно-технических соображений он попросил водителя остановиться чуть поодаль, чтобы можно было подойти к клубу как можно более незаметно — какой нормальный человек заказывает такси, чтобы ехать в гей-клуб?
Вход был с улицы, окна закрыты, и свет внутри не горел. Однако Бекстрёма было не так легко обмануть. Он несколько раз настойчиво позвонил, и дверь отворилась. Перед ним стоял здоровенный, коротко стриженный парень во фланелевой рубашке и потертых синих джинсах. Дать ему шляпу и лошадь, подумал Бекстрём, — вылитая реклама «Мальборо». Должно быть, техник-смотритель или что-нибудь в этом роде.
— Закрыто, — сказал здоровяк, хмуро уставившись на Бекстрёма.
— Я из полиции, и мне наплевать, закрыто у вас или открыто, — резко сказал Бекстрём и ответил этому типу не менее суровым взглядом.
Очевидно, этого разъяснения было достаточно, потому что тип явно проявил интерес. С преувеличенной вежливостью он распахнул перед Бекстрёмом дверь.
— Заходите, — сказал он, — буду рад принести пользу.
Что-то тут не так, подумал Бекстрём.
Ну и местечко, поежился он, оглядывая полутемный зал. Какая-то камера пыток. Что стало со страной, в которой мы живем? С потолка свисают крюки, цепи и наручники, на стенах развешано несметное количество плеток и еще какой-то дряни, назначения которой он не знал и не хотел знать. Все это давно пора запретить, нервно подумал Бекстрём.
Тип уселся на какой-то странный стул, напоминающий королевский трон, и кивком указал Бекстрёму на табуретку у своих ног. Определенно, все это очень странно.
— Садитесь, — сказал тип и еще раз показал на табуретку.
— Я уже сказал, что я из полиции, — повторил Бекстрём. — И вы могли бы мне кое в чем помочь.
За кого он меня принимает, сукин сын?
— Я помогал многим полицейским, — весело сказал тип.
Он, наверное, обычный осведомитель, мелькнула у Бекстрёма мысль. Неоценимая штука — иметь глаза и уши в таком месте. Хотя… все равно что-то не так.
— Знаете ли вы этого человека? — Бекстрём показал фотографию Эрикссона.
Здоровяк внимательно рассматривал снимок. Даже перевернул и поглядел с обратной стороны. Покачал головой и вернул фото.
— Не мой типаж, — произнес он. — С такими тощими бедолагами очень сложно работать. Он выглядит, как сверчок Бенджамин.[20]
— Значит, он вам незнаком…
О, черт! — подумал он и покосился на дверь за спиной. Все это нравилось ему все меньше и меньше.
— Нет, — сказал детина, с вожделением глядя на Бекстрёма, — но я бы с удовольствием поработал…
— Значит, так! — крикнул Бекстрём и поднял руку, словно защищаясь от возможного нападения. — Все успокоились! Все успокоились! Нервничать ни к чему!
— Я и не нервничаю, — ухмыльнулся здоровяк, — это дорогуша комиссар нервничает…
— Ну и местечко! — облегченно выдохнул Бекстрём, вырвавшись на улицу.
И как раз в этот момент, когда он пытался отдышаться после пережитого потрясения, он увидел идущего по направлению к нему этого поганца Ларса Мартина Юханссона под ручку с какой-то чернявой дамой. Он-то что здесь делает? Если он идет сюда… Но в такие места не ходят с девушками.
20
Сверчок Бенджамин — персонаж диснеевского фильма по мотивам сказки Коллоди «Пиноккио» (Говорящий Сверчок в «Золотом ключике» А. Толстого).