0. Наивность.
0.1 Не в порядке важности, а исключительно в своей событийной последовательности, начнем перечень черт глубинной женственности с того, что принято называть наивностью. Вместе со своими синонимами — невинность, неискушенность, доверчивость, безрассудное, чуждое расчетливости, ожидание чуда.
Наивность является изначальной точкой отсчета женской эволюции; неискушенность является природной склонностью к естественному участию в естественном протекание жизни, доверчивость является отражением любви мира, предназначающего каждую женщину к творению и поддержанию жизни.
0.2 Наивность противоположна искусственным построениям ума. Все, что является расширением существующего физического мира, конструкцией, основанной на изначальных измерениях и расчете, есть принадлежность созидательного мужского начала. Женское, в этом смысле, покоится в своей самости, как Природа, как Земля, его задачей не является создание новых форм и усложнение их, но поддержание искры жизни, мерцающей с момента сотворения мира. Удовольствие, которое доставляет женщинам той или иной эпохи овладение логикой, математикой и другими строительными науками, показывает, насколько эволюционировала женская часть общества той эпохи. Небольшое количество мужчин, получающее удовольствие от женских искусств, показывает, насколько сложнее мужчинам эволюционировать до всеобъемлющей полноты. Это, однако, тема для другого исследования.
Будучи противоположной развитому в своих конструкторских возможностях уму, наивность может быть названа, недалеким общественным суждением, глупостью. В мифах общества, ориентированного на волю и интеллект, наивность прощается только молоденьким девушкам. Однако, именно в этом пункте легкости восприятия мира, не отягощенного размышлениями и сомнениями, женщина готова порвать с тесными рамками материального мира, совершить тот прыжок навстречу свободе, который является привилегией любого человеческого существа.
0.3 Скованность физической необходимостью предполагает необходимость здравомыслия и практицизма, прямо противоположных доверчивой и бескорыстной наивности. Храня тайну женской природы, женщины не сговариваясь участвуют в этой игре. Не следует думать, что практические взаимоотношения с миром являются для подлинных женщин чем–то большим, чем игрой на чужом поле — впрочем, иногда сыгранной безупречно. Если бы это не было игрой и женщина находилась на позициях интеллектуального и волевого овладения миром всей своей душой, не скрывая в ее тайниках тайного знания о своем, ином, месте в мире, женщина превратилась бы в мужчину, забыв о своей врожденной способности направлять течение мира в нужную сторону безнасильственно, сливаясь с ним .
0.4 Я стараюсь не дискутировать о мужчинах и особенностях их эволюции, поскольку не могу быть участником этого процесса, а лишь наблюдать его снаружи. Наблюдая его, могу лишь догадываться, что путь этой эволюции происходит другими способами и проходит через другие точки, в целом похожие, но не идентичные процессу женского роста и развития. Возможно, я не слишком ошибусь, если в параллель женской наивности и проистекающей из нее безрассудному доверию поставлю такое свойство мужской энергии, как интеллектуальное беспокойство.
0.5 Не стоит ожидать, что все встреченные нами мужчины и женщины манифестируют исключительно мужские или женские качества человеческого духа, однако, тенденция такова, что любая женщина, имеющая счастье быть любимой, в детстве ли, в супружестве или, в целом, миром, сохраняет всю жизнь это ангельское качество незамутненности и безусловного доверия. Без безусловного доверия стало бы совершенно невозможным в нашем бренном мире такое исключительное явление, как безусловная любовь, поддерживающая супружество и материнство, и, опосредованно через эти два института, связующая все человеческое сообщество в противовес разрушительной силе соревновательности.
0.6 Надо признать, наконец, что в европейском обществе интеллектуальное беспокойство и развитие поддерживается и одобряется, наивность же выставляется на смех и не приносит никаких благ. Сохраняя качество детского, открытого восприятия мира, избегая соблазна заменить непрерывное поддержание окружающего на игры умы и воли, женщина научилась скрываться за маской практицизма.
Некоторые женщины оказываются настолько доверчивы, что сами верят в эту игру, маска приземленной практичности настолько прирастает к ним, что разглядеть ангелоподобное существо, ожидающее чудо, становится крайне сложно. Другие, те, кто сильнее дорожит богоданной свободой и привилегиями тонкого восприятия, не находя поддержки в социальном мире, периодически попадают в клетку безумия и нервных срывов. Большинство мигрирует между вымученной практичностью и невротизмом, ища то место из безвозвратного детства, когда их наивность принималась социальным миром.