— Вагоны бываю нескольких видов, — говорил высокий худой пес Проводник. — Самые удобные вот эти. Тут под днищем есть ящик для инструментов. При желании можно в него залезть, и ехать с комфортом. Только, конечно, на станциях, надо быть внимательной, чтоб не засекли. А то, мало ли. Железная дорога — это комфорт, это чистота, это порядок. Так что если решишь ехать в ящике, будь добра не опозорь честь нашего мундира. Пассажиры не должны нервничать, из-за того, что рядом с ними едет безбилетная, и, прости, не очень опрятная собака. Теперь дальше. Что могу рекомендовать по направлениям: Якутск, Нижневартовск, Архангельск.
— Ой, как много! — изумилась Морковка. — А что севернее?
— Тут тебе лучше с Черкашем поговорить. Это лайка, он в третьем доме живет и часто гуляет на том пустыре. Я думаю, что лайки в таких делах понимают. Ну а как выберешь — милости прошу. Определим тебе поезд. Отправим в лучшем виде.
Несколько дней Морковка провела на пустыре, поджидая случая расспросить Черкаша. Как назло, его выводил гулять мальчишка, который всегда очень торопился домой к своему компьютеру. Но, наконец, повезло. Черкаш вышел во двор с дедушкой, и был милостиво отпущен побегать. Рассказ лайки поразил Морковку. Оказывается где-то там, за Московской областью лежала огромная страна! Одна лишь Сибирь была в пять тысяч раз больше города. А уж красивее! При мысли о далекой родине Черкаш начинал восторженно скулить.
— Поверь, — говорил он убежденно. — Если где и есть этот самый Ирий, то только там — в Сибири. Какой там мороз, а полярные ночи, а звери, а тундра. Можно месяц бежать и ни одного дома — во, какой простор
— Вы там были?
— Нет, но мы с дедушкой часто смотрим документальные фильмы про этот регион. Мы считаем, что мне это полезно. Вот вчера, мы смотрели о жизни оленеводов. Очень познавательно! Я тебе тут, кстати, накидал карту. Мало-ли что. А начинать лучше с Новосибирска — большой город, и название красивое.
— Спасибо, — кивнула Морковка.
— Ну, давай. Успехов тебе. Пиши, если найдешь Ирий. Я про Сибирь все сведения собираю.
Они расстались. Через неделю собачья стая провожала Морковку на станции. Псы притаились под вагоном, стоящим на выезде с вокзала. Подходить ближе им запрел Проводник — могли испугать пассажиров и снизить их впечатление от прелестей железной дороги. Морковка помахала друзьям хвостом, с грохотом проносясь мимо в набирающем скорость поезде, и исчезла вдали.
Прошла весна, лето, снова на Москву навалилась тяжелыми тучами осень. О Морковке не было ни слуху, ни духу, пока однажды утром на пустырь, где обитала теперь стая, не ворвался Черкаш. Поводок у него был оборван, в пасти торчала газета.
— Шмошрите, — закричат он, одновременно выкладывая перед собаками свою ношу — Вот! Третья страница!
Стая сгрудилась вокруг. Половину газетного разворота занимала фотография, на которой стояли улыбающиеся люди в ветровках и шляпах с москитными сетками. Сзади виднелись вездеходы, груженные оборудованием, несколько лошадей в поводу. Надпись сообщала, что это геологическая экспедиция под руководством профессора А. П. Новикова, исследующая какие-то диковинные доисторические отложения.
— И что? — поднял голову мохнатый пес.
— Да ты сюда смотри! — ткнул лапой в угол фотографии Черкаш.
Там, почти в самом углу, возле гусеницы вездехода сидела маленькая рыжая собачка.
— Это же наша Морковка!
— Да ладно, — не поверит вертлявый щенок, выросший за лето в не менее вертлявую пегую собачку.
— Вот тебе и ладно. Смотри и нос её, и ушко одно стоит, другое загибается. Да и вообще.
— Наша была изящная, пушистенькая, а эта — одни мускулы
— Так, брат, она ж в Сибири, понимать надо! — поднял лапу Черкаш. — Ну, я побежал, а то дедушка волноваться станет. Буду следить за прессой, а вы приходите, как сможете к нам на собачью площадку.
Следующие два года собаки прочитывали все газеты и журналы, которые выпускает Русское Географическое Общество. То тут, то там мелькали знакомые Морковкины черты, А однажды весной она появилась на пустыре сама.
Был уже вечер, собаки, уставшие за день, устраивались на ночлег.
— Привет! — раздался веселый лай.
— Морковочка! — закричала Пулька, бросаясь на грудь подруге. — Ну, рассказывай, скорее, где ты была.
— Много где. Всю Сибирь исходила. Ох, и красиво там! Ох, и просторы!
И Морковка стала рассказывать. Собаки слушали, раскрыв пасти. Морковка участвовала в экспедициях и походах, искала нефть и золото, сплавлялась на лодках от Тихого до Северного Ледовитого океана и пробиралась на вездеходах по бескрайним болотам, тонула в Иртыше и зимовала в тундре с охотниками, взбиралась на вулканы и спускалась в гигантские пещеры, любовалась северным сиянием и мучилась от бессонницы полярным днем. Она видела бурых и белых медведей, ходила на китобойном судне и считала с учеными тюленей на их лежбищах, дружила с оленями, а однажды спасла группу геологов от волков, вовремя предупредив людей о приближении хищников.