— Надо было тоже прибиться в какой-нибудь коллектив летом. Сейчас бы жила с товарищами, вела совместное хозяйство на обжитой помоечке. Глупая я глупая, — бубнила ворона устраиваясь на колких, расползающихся в разные стороны ветках своего недовитого гнезда.
Утром шел дождь со снегом. Арчик проснулся до рассвета, обежал вверенную его попечению территорию. Протявкал приветствие соседскому псу, сделал зарядку и потрусил к вольеру. Краем глаза он заметил ворону. Та тоже уже проснулась и как обычно перелетела со своей стороны на балку над входом. Пес сел, и стал делать вид, что вычесывается, в то же время внимательно присматриваясь к своей недавней противнице. Ворона сидела, встопорщив жидковатые перья, зябко переступая с лапы на лапу и изредка похлопывая себя крыльями по тощим бокам. Мокрый снег иногда захлестывал под навес, и тогда Совриголова начинала трястись и отплевываться. От всей наглости не осталось и следа.
— Эй, ты, как тебя? — позвал Арчик.
— Вы мне?
— Тебе, тебе. Больше-то никого нет.
— Меня зовут Совриголова, но, вообще то, мне нравится имя Людмила.
— О, как, Людмила. Хорошее имя. Лети сюда.
— А вы меня не укусите?
— Не имею такой привычки, — заверил пес.
Ворона подлетела и несмело присела на дощатый помост вольера рядом с собакой.
— Иди, поешь, смотреть больно, до чего стала тощая, — мотнул тот головой.
Ворона накинулась на кашу. Она ела, ела, ела, ела, ела, наконец, когда живот стал похож на теннисный мяч, она вылезла из миски и снова плюхнулась на помост.
— Спасибо! — каркнула она
— Что уж. Давай рассказывай, как дошла до воровской жизни?
— Молодая была, глупая, — закаркала ворона, — Только танцы на уме, да веселье. Ни гнезда не свила, ни запаса не запасла, ни друзей, ни пропитания. А тут зима. Что делать?
— Так, понятно. И как жить думаешь?
— Не знаю. Мне б до лета дотянуть. Там-то я за ум возьмусь.
— Ладно, пристрою тебя к делу. Хочешь у нас на огороде сторожем работать? А то от вашего брата птиц я того, не очень могу. А ты, вроде крепкая, бойкая.
— Не сомневайтесь! — кинулась к нему Совриголова. — На мой огород ни один разбойник не проберется! Да я, да у меня!
— Разошлась, — усмехнулся пес. — Поверю тебе. Живи честно. Кушать приходи утром и вечером. Да не по-воровски, а нормально, как сейчас. Поговорим, посидим. Хорошо?
Так и пошло. По весне стало понятно, что кашу ворона ела не зря. Действительно, отвадила Совриголова с огорода всех хулиганов.
— А ну кыш, — кричала она, кружась над дачей. — Тут моя территория! Я заняла! Я охраняю! Кар!
И птицы улетали. А что? Все по-честному.
А, кстати, гнездо Совриголова (или, как мы ее зовем, Людмила) в конце концов себе сделала из старой корзины.
Как зайка Мита забыла ключи
Мита, как и многие одаренные звери была очень рассеяна. Многие люди удивляются, как это так ученый знает сотни сложных теорем или, скажем, химических формул, и при этом совершенно не помнит об элементарных вещах — пугает номера трамваев, теряет шапки, уходит из лома в тапочках, хотя на улице дождь, и так далее. А меж тем все очень просто. Вот попробуйте читать в уме стихи и одновременно вспоминать дату рождения собственной бабушки. Ничего не получится — либо одно, либо другое. Либо ты сосредоточен на сложном эксперименте, либо помнишь, куда положил карандаш. Мита, была сосредоточена на экспериментах. Потому в первый же год обучения в Университете она забыла в транспорте два зонтика, перчатки, сумку с тетрадями (ее потом вернули), и торт, который она намеревалась съесть в общежитии с Фросей и Ляликом. В неизвестном направлении исчезли шарф, щеточка для шерсти и полосатый носок. Кроме того несколько раз Мита терялась сама, уезжая в дальние дали на неправильно выбранных автобусах и троллейбусах. Но все меркло перед проблемой ключей. Мита постоянно их забывала или теряла. Отчаявшись, она приделала к батарее веревочную лестницу, чтобы в случае чего, можно было проникнуть в комнату общежития через окно. Но это привело только к новым огорчениям. Теперь она стала вдобавок забывать вывесить лестницу наружу перед уходом.