Тишина, стоящая в главном кабинете страны Советов, настораживала – если не сказать страшила. Здесь и сейчас его слушало все высшее руководство СССР – как военное, так и политическое. Во главе, естественно, с самим вождем, сейчас о чем-то глубоко задумавшимся и не обращающим внимания на погасшую трубку.
Тишина стояла не просто так. Всего какой-то час назад Иосиф Виссарионович в ярости буквально выгнал маршала Блюхера из кабинета. Посмотрев на присутствующего в кабинете Берию. Намек поняли все – и пусть товарищ Блюхер был раскритикован вполне себе заслуженно, да еще и пытался оправдаться, используя совершенно нелепые аргументы – нарываться на неприятности не хотел никто.
– То есть ви считаэте, что Красной Армии просто необходимы данныэ образцы тэхники, товарищ Уборевич? – вопрос Сталин задал совершенно нормальным тоном, по которому решительно невозможно было понять, понравилась ли вождю идея или нет.
– Да, товарищ Сталин. Самоходная противотанковая артиллерия и тягачи нужны РККА в больших количествах. И переделка устаревших танков является экономически оправданным и относительно быстрым методом решения проблемы нехватки подобных вооружений, – генерал отвечал четко, быстро и максимально ясно, одновременно пытаясь понять, устраивает ли ответ Самого?
Уборевич танки главным оружием не считал, находя артиллерию и подготовленную пехоту значительно более серьезной силой. Что не очень соотносилось с позицией Генерального Штаба и собственно Сталина.
И вот теперь такое вот выступление. Нет, генерал максимально возможно обосновал свое мнение. Прикрылся уставами, теориями и практикой – от учений и до недавних боев на озере Хасан, за которые, собственно, и влетело Блюхеру. Но хватит ли этого, чтобы убедить вождя в правильности подобных идей – тот еще вопрос…
– Ми подумаем над вашим прэдложениэм, товарищ Уборэвич. И попросим товарищей из Генерального Штаба тоже подумать. Спасибо, можете садиться. Чито у нас по военно-воздушным силам?
Идущий к своему месту генерал, прокручивающий в голове каждую фразу вождя по нескольку раз, пытаясь оценить их скрытый смысл – или хотя бы его наличие – еще не знал, что поступившие три года спустя на вооружение установки АТ-2 – неуклюжие, легкобронированные, с изношенными механизмами, неумелыми экипажами, но с мощной пушкой и верой самоходчиков в Победу – спасут Ленинград…
– Двух ракет недостаточно. Точка. Минимум четыре. И пушечное вооружение, – Драгомиров буквально навис над конструкторами. – Две ракеты – это же смешно! Нет, это преступно!
Последняя фраза, вкупе с появившимся на совещании Берией, при этих словах поднявшим голову, заставила Артема Ивановича Микояна побледнеть.
– Я сбивал, бывало, и пять самолетов противника за один бой. Да, повезло. Но если бы у меня в принципе не было такой возможности? Что за идиотизм? Почему от пушечного вооружения решили отказаться? Бред! – припечатал генсек.
Возразить никто из присутствующих не решился.
– Значит, решили. В составе вооружения предусмотреть возможность подвеса до четырех ракет и обеспечить встроенную пушку. Калибра тридцать миллиметров. Если считаете, что существующие пушки вас не устраивают по тем или иным причинам – пишите докладную записку, будем решать. Но Советский Союз не будет принимать на вооружение беззащитный самолет, – в голосе генерального секретаря послышалась нешуточная угроза.
Срок сдачи проекта на государственные испытания – пятьдесят девятый год. Товарищ Малиновский, – Драгомиров повернулся к наркому обороны. – Будьте, пожалуйста, более внимательны в дальнейшем при подписывании технических заданий для нашей промышленности. А то товарищи все понимают только буквально. Если пушку не упоминали, значит, можно и не ставить.
Генеральный секретарь устало опустился в кресло. Пробежался глазами по открытому блокноту. Кивнул своим мыслям.
– С легким истребителем, надеюсь, разобрались. Теперь, что у нас с модернизацией Ту-95? Готовы самолет выпускать?
– Последние циклы испытаний будут пройдены к концу года. Замечания наркомата обороны учтены в полном объеме. Уже зимой можем начинать выпуск Ту-95М, – отчитался вскочивший Туполев.
– Это хорошо. Товарищ Малиновский, вопросы у вас какие-то есть?
– Решаемо в рабочем порядке, товарищ Драгомиров, – пожал плечами нарком.
Генеральный секретарь что-то отметил в блокноте.
– По дальнему перехватчику. В каком состоянии, товарищ Туполев?
– Полностью согласовали проект с Наркоматом. Уже начали работать над аэродинамикой. Продвигаемся довольно быстро.
– Надеюсь, хоть там у вас не две ракеты предусмотрено?
– Нет, товарищ Драгомиров. Четыре.
– Хорошо. Остались вы, товарищ Ильюшин. Что у нас по проекту Ил-40?
– Полностью готов к производству. Войсковые испытания закончили, замечания устранили, с лета начинаем поставки.
– Отлично. Значит, когда товарищ Микоян и его КБ закончат проект МиГ-21, а товарищ Туполев доделает дальний перехватчик, мы полностью обновим наши Военно-Воздушные силы. Если, конечно, товарищ Микоян справится с доведением самолета до приличного вида. А то двумя ракетами решил обойтись, – последнюю фразу генсек пробормотал уже себе под нос, но тем не менее был услышан.
Драгомиров встал и прошелся вдоль стола.
– Товарищи, все свои задачи знают. Как я понимаю, серьезных проблем пока на вашем пути не видно. Поэтому ожидаю, что все работы будут выполняться в срок. Все свободны.
– Игорь! Игорь! Гоша, мать твою! – в ответ на вопль студента своему другу обернулось пол-аудитории, сгрудившейся около доски и внимательно что-то на ней рассматривающей.
– Простите мой французский, дамы, – извинился кудрявый товарищ, – но дело не ждет.
– Миха, чего тебе? – пробившийся сквозь толпу означенный Гоша выглядел весьма приметно. Высокий широкоплечий короткостриженный блондин с голубыми глазами служил предметом воздыханий значительной части девушек их курса. Впрочем, не только их.
– Пойдем быстрее, дело есть, – обрадованный появлением Игоря паренек едва не подпрыгивал на месте от нетерпения.
– Чего за дело?
– Расскажу. Не пожалеешь, правда.
Пожав плечами, высокий студент неторопливо отправился за почти бегущим другом.
Наконец, достигнув свободной аудитории, Михаил тормознул и, оглядевшись, проскользнул внутрь.
– Итак? Что за шпионские игры? – Игорь, усевшись на место преподавателя, строго посмотрел на одногруппника.
– Смотри, только-только газету купил, – произнес взволнованным голосом Михаил и вытащил из солидного портфеля свернутую "Правду".
– И?
– Да ты прочитай!
Когда буквально пару минут спустя Игорь поднял голову, в его глазах уже горел точно такой же огонек, что и у его товарища.
– Мы выиграем!!! У нас же как раз такие наработки уже есть! Считай, наша дипломная работа!
– Гоша, а я чего говорю! Ты же когда с этой идей "свободного облика" носился, тебя вообще никто не слушал, кроме меня, Толика и твоего научника. Зато теперь – мы будем на коне! И со Сталинской премией в кармане!
Большая статья в "Правде" была посвящена объявленному Драгомировым конкурсу. Дело было в том, что производство автомобилей в стране стремительно росло. Ведь в конце пятьдесят третьего года Сталин приказал начать строительство еще трех автозаводов. Один, что в Набережных Челнах, строился на основании купленного еще в тридцать девятом завода "Дженерал Моторс", второй – в Сталинграде – стал потомком "Заурера", приобретенного в тридцать первом, и, наконец, третий – в Ставрополе-на-Волге – строился с нуля.
Естественно, что и старые автопроизводства тоже потихоньку расширялись, ибо платежеспособный спрос населения постоянно рос, а предложение за ним попросту не успевало.
Но встал вопрос: а что, собственно, производить? Нет, автомобили – это понятно, но какие именно? Набережные Челны и Сталинград будут ориентированы на грузовики, но Ставропольский-то займётся именно легковушками… Как и Ижевский… И что производить? "Победу"? Хорошая машина, слова не возразишь – но дорогая же! Не по карману простому работяге!