— Знаешь, а я даже рад.
— Рад? — усмехнулся тот. — Это в тебе сейчас пышет эйфория. Вон, твои подчинённые женского пола сидят в углу и что-то тихо обсуждают. Наверное, полученные знания по физиологии человека бередят душу.
— Тёма! — сердито одёрнула его супруга.
— Да ладно, Галочка, этот естественный процесс уже не остановить.
— Нет, Артём… просто я три года назад лишился матери, потом появилась мачеха, которую врагу не пожелаешь… Сейчас мы с отцом опять остались одни, так что полученные знания мне очень пригодятся. Спасибо вам.
— Тогда я тебя понимаю, — сочувственным тоном ответил Соколов. — Но твой случай, возможно, исключение из правил.
— Время покажет, — усмехнулся тот. — Слушай, если уж я здесь, мне можно навестить отца?
— А почему нет? Сходи, конечно.
Палата, где лежал его отец, была смежной, но значительно уступала по размерам. Валера остановился перед дверью, прислушался и, услышав разговор отца с кем-то из женщин, осторожно постучал. Выждав десяток секунд, он решительно открыл дверь и вошёл в палату. На кровати отца лежало с дюжину различных документов, разложенных по какому-то принципу. Сам он вёл непринуждённую беседу с миловидной женщиной — жгучей брюнеткой, которая резко повернулась к парню и сразу приветливо улыбнулась.
— Здравствуйте. Привет, пап. Как сам?
— Василиса Андреевна, это мой сын — Валерий. Сынок, познакомься — главный технолог нашего химзавода. Товарищ Морозова.
— А-а-а, так это вы нарушили череду мздоимства?
— Не поняла? — опешила женщина.
— Последнее время у моего отца лишь что-то просили… на работе, дома… но только вы нарушили это попрошайничество, вовремя приготовив и передав ему лекарство.
— Вон ты о чём… — снова улыбнулась она.
— Пап, если я мешаю, могу выйти… мне главное было узнать, что с тобой всё в порядке.
— Нет, ты что, сынок… Слушай, я тебя совсем не узнаю… — мужчина внимательно оглядел его форму. — Я не понял… ты что, сержантом стал?
— Пап, я теперь командир звена. Пока курсант — ношу сержантские лычки. Закончу курс обучения, и сразу после совершеннолетия присвоят офицерское звание.
— Ого… да ты хоть и небольшой, но начальник теперь… — Геннадий Николаевич очень хотел встать, но понимал, что это пока невыполнимо. — Хотел бы встать, но, увы, не могу.
— Обнять и поздравить? — усмехнулся сын.
— Слушай, да что с тобой произошло? Я с тобой, как со взрослым сейчас говорю.
— При ней можно? — парень кивнул на гостью.
— Молодой человек, у меня уровень секретности даже больше, чем у вас, — ухмыльнулась Морозова.
— У меня три нуля, а у вас? — прищурился Валера.
— Однако… — Василиса Андреевна мотнула головой. — В каком подразделении служите, юноша?
— «Алые береты». Командир Пятого звена.
— Как же ты бросил своих подопечных? — нахмурился отец.
— Почему бросил? Они в соседнем помещении проходят переподготовку. Вот я и выкроил минуту, чтобы отца родного навестить.
— Кажется, я знаю, что это за переподготовка, — таинственно улыбнулся Морозова.
— Только если вы из «филинов», — нахмурился Филиппов-младший.
— Однако, молодой человек… однако… — она снова покачала головой, удивлённо смотря на парня. — До вас довели и эту информацию?
— По долгу службы мы обязаны всецело помогать этим людям. Это помимо поддержания общественного порядка.
— Какие филины? Вы о чём вообще сейчас? — теперь нахмурился Филлипов-старший.
— Пап, лучше не спрашивай — всё равно не скажу. Это государственная тайна.
— Василиса… э-э-э… Андреевна? — директор перевёл взгляд на главтеха.
— Ага, значит, уже Василиса? — ухмыльнулся сын. — Знаешь, пап, а она намного лучше твоей бывшей Киры.
— Валера! — окрик отца навредил ему самому. Он скривился от боли в шее.
— Вот видишь, пап… сам учишь меня не рубить сгоряча, а наступаешь на те же грабли. Ладно, вы тут воркуйте, а я пошёл. Служба зовёт, — с этими словами он выскочил за дверь.
— Вот же ж, сорви-голова… жаль, что головой покачать не могу…
— Геннадий… я примерно представляю, что за переподготовку проходит Валера…
— И что там такого экстраординарного?
— Понимаешь, я ведь тоже не могу об этом подробно рассказать…
— Ну ладно, нельзя, так нельзя. Слушай, а как он нас сразу раскусил, — улыбнулся он. — Хоть мы с тобой и перешли на ты всего-ничего, а вот поди же…