— Анжел, ты что творишь? — он нахмурил брови.
— Спокойно, Родик. Я не ставила бы эксперименты, если б не была уверенной на все сто, что это не повредит племяннице.
— Что ты ещё залила ей? — холодным тоном спросил он жену.
— Часть материалов по нашим машинам и курсы вождения переднеприводных автомобилей…
— И всё? — Родион снова испытывающее посмотрел на супругу.
— Ну… ещё курсы экстремального вождения…
— Да ты понимаешь… — начал было он, но на ноуте пискнул динамик, сообщающий о конце загрузки обучающего курса.
Они вдвоём аккуратно сняли шлем с головы девочки.
— Настюша, ты как? — участливо поинтересовалась Громова.
— Это что-то… — та помотала головой. — Не, голова ещё тяжёлая, но как я поняла, сейчас пройдёт… Ну, класс — не нужно больше сидеть за партой… раз — и ты готовый специалист…
— Размечталась! — фыркнул Громов.
— Да ладно, дядя Родион… зато я теперь в курсе концепции ваших разработок… ну и так вообще…
— В смысле? — не понял он.
— В общем статусе развития человека и профессии автомеханика. К примеру, я знаю ответы на те вопросы, над которыми мы спорили с мамой по её профилю.
— Пипец… — Родион покачал головой. — На сколько лет ты её накачала?
— Родь, ты только не волнуйся… ну… где-то на двадцать два-двадцать пять… — Анжела сделала умильно-просящую рожицу.
— Подружку себе смастерила… со всеми выходящими отсюда последствиями… Тебя Зинаида Михална пришибёт.
— А мы с Настюшей ей об этом не скажем, — она перевела взгляд на девочку и подмигнула. — Правда?
— Хм… Я теперь с Витькой даже спорить не буду — все эти подростковые принципы такими наивными кажутся.
— Так… началось… — снова покачал головой Громов. — Настя, ау! Запомни или заруби у себя на носу — ты в теле пятнадцатилетней девочки. Тебе нельзя многое, из того, чем набила твою голову эта дурында, — он кивнул на жену. — А ты больше к обучающим программам на пушечный выстрел не подойдёшь, поняла?
— Родик, вот какой ты бываешь вредный, а? Вот прямо дала бы тебе по шее за эту непонятную вредность! Ей-богу!
— Это не я вредный, а ты съехавшая с катушек. Ты зачем её во взрослую превратила?
— Мы — Рокотовы! Нам полумеры не нужны! — Анжела сделала пафосную физиономию и поманила Настю к себе. Та подошла и, по-дружески обнявшись, обе попытались изобразить памятник «Рабочий и колхозница». — Вперёд к светлому будущему! — после этого они синхронно заржали и облепили ноутбук.
— Только не вздумай ей сейчас ещё что-то загружать.
— Ты совсем ку-ку? — супруга покрутила пальцем у виска. — Заливка разрешается только раз в сутки. Мы сейчас начнём готовить чертежи по каждому узлу первого варианта машины. А ты пока займись чем-то другим.
— Что-то у меня аппетит разыгрался, — покачала головой Настя.
— Во! Слышал? Ребёнок есть хочет! Давай, метнись в продуктовый.
— Ты для этого замуж выходила? Чтобы помыкать мной?
— Я не помыкаю, а прошу съездить и купить еды изголодавшемуся ребёнку. В чём проблема? — она деланно удивилась.
— Ладно, уговорила. — Громов с угрюмым взглядом взял со стола ключи от «Волги». — Не скучайте. Я быстро.
г. Москва. Проспект Вернадского. Квартира академика Шокина. 17 часов 50 минут
Кортеж перед самой столицей разделился на три части: ведомственную с Крючковым, Рокотовы на своей машине проследовали домой в северную часть города, а Ермаковых довезли до проспекта Вернадского, к дому отца и дедушки.
Немая сцена после открытия двери Александром Ивановичем длилась недолго: академик просто сграбастал обеих и почти так и внёс в квартиру.
— Танечка! Катюша! Как же я рад вас видеть! — он обнял поочередно обеих. — Света! Ты где там застряла? Дочь и внучка приехали!
Его супруга со слезами появилась в прихожей и также кинулась обнимать гостей.
— Катенька, солнышко, ты как себя чувствуешь? — участливо поинтересовалась бабушка.
— Лучше всех, ба! — усмехнулась та. — Никакой болезни уже в помине нет!
— Я сейчас Сашке звякну, чтобы брал Лену в охапку и пулей сюда! Пусть ещё и тортик какой-нибудь по пути купит! Да побольше!
— Дед, я много мучного уже не ем — талию берегу, — ухмыльнулась Катя.
— Это для кого, позволь тебя спросить? — мигом посерьёзнел тот.
— Не для кого, а почему, — поправила его внучка. — Работа у меня сидячая. Не хватало ещё, чтобы разжирела на тортах или пирожных…
— Таня, что случилось с Катей? — Светлана Борисовна испуганно приложила руку ко рту. — Ведь она раньше так их любила.