— А вы не в «Девятке» проходили обучение? — осторожно спросил майор.
— Нет, но консультировалась у «мамы» из этого отдела. Есть у нас такая в команде.
— Понятно… — вздохнул он. — Только я снова замечаю контраст между вашим, извините, возрастом и тем, что слышу…
— Внешность бывает обманчива, — усмехнулась Ермакова. — Я готова. Куда сейчас идём или едем?
— Нам забронировали номер в «Интуристе», — проинформировал её Звонцов. — Там за тобой приглядит моя супруга или Люда Елина.
— А что, к дедушке или дяде нельзя?
— Нет. У меня чёткий приказ — не оставлять тебя одну, а вся наша делегация расположилась именно в «Интуристе».
— Понятно… — вздохнула она. — А можно мне вызвать в гостиницу кое-кого из родных хотя бы на некоторое время? Есть задание от полковника Остапова, но я не знаю, сколько у меня будет свободного времени после коллоквиумов… Не хотелось бы попасть впросак.
— Думаю, такой вариант вполне приемлем, — кивнул капитан. — Хорошо, разберёмся на месте.
Гостиничный холл встретил их тишиной. Администратор придирчиво оглядела девушку в строгом деловом костюме, что было довольно редким явлением. Наверняка подумав, что та из «золотой молодёжи», она с лёгкой гримасой посмотрела на Звонцова.
— Извините, но я не могу вам дать один номер на двоих… вы не похожи…
— А я и не просил этого. У нас есть бронь на 507-й и 509-й номера.
Женщина заглянула в журнал.
— Да, есть бронь на Ермакову и Звонцова. Ваш паспорт, пожалуйста, — на стойку легло удостоверение сотрудника КГБ. — Боже мой… откуда такой наплыв сотрудников Комитета…
— А это не ваше дело, — строго посмотрел на неё капитан. — Надо, значит, приехали.
— Скажите, городской телефон в номере работает? — задала вопрос Катя.
— Вы хотите кого-то вызвать? У нас не разрешают приводить сюда компании, — покачала головой администратор.
— Игорь Александрович, позвоните, пожалуйста, генералу Суслову, — попросила его Ермакова.
— А я что? Я ничего… — глаза администратора сразу забегали. — Раз по его ведомству столько людей сегодня, ну что ж… потерпим… А то уже один инцидент состоялся… зачем снова привлекать к себе внимание… — заюлила она, пытаясь выкрутиться из создавшейся ситуации.
— Ко мне должны прийти кое-кто из людей науки. Я здесь проездом и дорога каждая минута, — проинформировала её Катя.
— Вы — научный сотрудник? В таком возрасте? — опешила женщина.
— А это тоже не ваше дело! — огрызнулась девушка. — Кто я и откуда — какая вам вообще разница? Не… Игорь Александрович, они тут совсем зажрались… скоро будут указывать, что нам делать и вообще строем ходить.
— Простите, пожалуйста, просто вы так молодо выглядите… — извиняющимся тоном проговорила женщина. — Прошу вас не сообщать об этом разговоре… товарищи, ну что вам стоит?
— Если вы не пустите моих гостей, я первая подам на вас рапорт, — деланно нахмурилась Ермакова.
— Нет-нет, не волнуйтесь… раз по делу, значит, так нужно…
Спустя несколько минут Катя и Звонцов добрались до своих номеров. Девушка сразу уселась в кресло и придвинула телефон.
— Алло, тёть Лен! Привет!
— Катя? Ты откуда звонишь? С вокзала?
— Не-а. Я звоню из гостиницы «Интурист».
— Что? Да как ты там оказалась?
— По важному государственному делу, — усмехнулась девушка. — Я что звоню… у тебя есть время?
— Какое время? — не поняла та. — Ты о чём?
— Сможешь приехать ко мне? Я администратора уже предупредила.
— Но почему ты не хочешь приехать к нам?
— Потому ЧТО. Так нужно для дела. И ещё… у тебя листы ватмана есть?
— Ну есть…
— Тогда штук пять прихвати с собой. И это… мой номер 509. Всё, жду.
Лишь только она положила трубку, в номер зашли супруги Звонцовы.
— Катюш, Игорь говорит, что у тебя были проблемы в холле.
— Ну… не проблемы, а так… — покрутила она рукой. — Кое-кто возомнил о себе слишком много… наверное, не дорожит своим местом администратора.
— А ты сомневалась, — усмехнулся Игорь. — У неё вообще прогрессирует какая-то рьяная форма взросления. Да и как она себя вела на Лубянке… впору оформлять её в штат.
— Тогда только в «Восьмёрку», — с серьёзным видом посмотрела она на обоих. — Что смотрите? Ну, взрослею понемногу и уже начинаю понимать, что гражданской специальности у меня в жизни не будет. И зачем тогда все эти расшаркивания? «Можно, нельзя…» Надо, значит, надо. Точка.