Когда она сказала "нора", у меня в голове скакнул вопрос:
– Слушай, Наташа, а крыс ты не видела?
– Нет, не видела, а если бы увидела, точно умерла бы со страха. Причем здесь крысы?
– Понимаешь, когда шорох услышал, подумал, что это крыса. Только не обижайся. Я их видел день назад примерно. Они стали просто огромными. Некоторые размером со здорового кота. Тогда их раза четыре видел. На меня они вообще никак не реагировали. Сновали шустро мимо по своим делам, а я как будто для них невидим. Они даже какими то симпатичными показались. Морды обаятельные. Умные. Глазки, которые теперь уж никак бусинками не назовешь. Такая одухотворенность и осмысленность на их мордах, это что– то особенное. Эти умные морды как бы делают незаметными их отвратительные, мерзкие хвосты, которые тоже увеличились в размерах. Ну, это так к слову. Нам пора подумать о том, что делать дальше. Чем больше об этом думаю, тем тверже становится моя убежденность в том, что надо выбираться из города. Кто бы это ни делал с людьми, человеколюбием он не отличается. Попадись к нему тьфу, тьфу, тьфу три раза, что бы ни сглазить, выбор у нас будет очень не велик. И со всех сторон выбор будет ограничен, Его списком разнообразных казней. Список, что и говорить, очень обширен, но не одна из имеющихся в реестре, меня лично не устраивает. В городе мы находимся в очень большой опасности. Меня чувство страха не покидает ни на минуту. Оно как бы приглушилось, отодвинулось на второй план, после встречи с тобой, но никуда не исчезло. Так вот, мне кажется, что опасность представляет сам город, а за городом есть леса. Черт его знает, может там и люди есть. Не знаю, что там может быть, но ведь что-то есть? Какая-то надежда у нас должна быть?! Ты согласна?
– Да. Давай сразу пойдем…
Я перебил ее и продолжил пламенное выступление:
– Пойдем в сторону Московского проспекта. Я тот район хорошо знаю. Там есть много мест, где можно спрятаться. Опять же, промышленные зоны, доберемся до выхода из города, а там уж и до Пулковских высот рукой подать. Может, повезет, машину, какую-нибудь, найдем, доедем до Сиверского. Там у меня, вернее у родителей дача. Сразу сорваться не получится. Я ведь рассказывал про шум автомобилей, он доносился со стороны Невского проспекта, а нам его по всякому переходить придется. Идти надо медленно и осторожно. Тем более что время в этом городе, кажется, перестало существовать. Раньше была прекрасная поговорка, которая в несколько измененном виде отвечает реалиям сегодняшнего дня "поспешишь, людей насмешишь". Правда, людей живых не наблюдается, но все равно торопиться не будем.
Тут в голову пришла одна очень интересная мысль, вернее просто удобоваримо оформилась из полученной ранее информации:
– Неплохо бы оружие раздобыть. В этом вопросе есть одна закавыка. Я уже искал оружие, огнестрельное, а его нигде не было. В магазины залезал, в ментовку. Оно просто исчезло и все. Холодное лежит, а огнестрельного и любого другого из которого можно поразить противника на расстоянии, нет. Газовое, пневматическое, луки, арбалеты, даже рогатки. Были такие, импортные в оружейных магазинах. Все как корова языком слизала. Почему так?
Она не стала вступать со мной в дискуссию по этому животрепещущему, вопросу. Вместо этого раздраженным, как показалось, голосом сказала:
– Юра, я в этом совершенно ничего не понимаю. Но почему мы должны идти медленно? Ведь надо как можно быстрее выбраться отсюда, пока оно нас не схватило и не сделало с нами то же, что и со всеми остальными!!!
Я тоже начал раздражаться, но еще в состояние был контролировать голос:
– Пойми, ты, этот шум он связан со всем тем, что произошло. Ставлю сто к одному, что ездят в машинах те, чьих рук дело, эта измененная реальность. Не хочу ни при каких условиях, и ни при каких обстоятельствах с ними сталкиваться.
– Но ведь я этот шум не слышала. Ты слышал его только раз и то давно. Может, те, кто там ездил, уже уехали.
– Вот именно: может быть, кажется, наверное, возможно и всякие другие слова. Все, кроме – я уверенна, я убежден!!! Только тогда, когда буду уверен в том, что источник шума не угрожает. Или хотя бы в том, что в течение этого вот часа с нами ничего не случится, только при этом условии будем двигаться быстро, хотя бы в течение этого часа.
– Не кричи на меня, пожалуйста, такое ощущение, что ты в чем– то меня упрекаешь.
– Ну, хорошо, хорошо, извини. Но я прошу тебя понять одну вещь: мы с тобой оказались в такой ситуации, когда танцы на минном поле, вероятно, в сравнении с этим, совсем уж безопасная забава. Здесь каждый шаг, каждый миг чреват неизвестно какими неожиданностями. И уж если мы решили жить. Вернее не так, выжить во всем этом, то ошибок совершать не должны никаких, ни больших, ни маленьких. Тут любая ошибка, и в этом убежден на сто процентов, будет стоить головы. Я никогда не был храбрецом, но глупцом оснований считать себя тоже не было. Так что каждый шаг должен быть безопасным, и мы в этом должны быть уверенны. Сейчас будем есть. Потом выдвигаемся, Идти будем от дома к дому. Не случайно все проезды к крупным улицам перегорожены баррикадами из машин. Очень похоже на ловушку. Как зверей хотят гнать по вырубленным просекам к центру, где нас будут ждать незнающие жалости охотники. По этим улицам мы должны идти к чему-то или кому-то. Так что первоочередной задачей является нарушить их планы. Это вопрос не просто принципиальный, это вопрос жизни или смерти. Давай сейчас поедим. Заодно успокоим, разыгравшиеся страсти. Потом со всем вниманием направляемся к Троицкому мосту.
В холле магазина увидел, что ее сапоги совершенно не приспособлены для длительного похода. Теперь предстояло проделать путь к магазину, в котором можно разжиться хорошей обувью. Такой магазин знал на Петроградке один – Экко.
– Нам надо решить вопрос с твоей обувкой. Да и рюкзак какой – нибудь подходящий найти. В него личные вещи положишь, и кое-какой запас продовольствия.
– А чем тебе не нравятся мои сапоги, – с обидой в голосе спросила Наташа.
– Сапоги хороши. Слов нет, но они совершенно не годятся для того, что нам предстоит осуществить. Придется дойти до магазина "Экко", там единственная обувь, которой в моем представлении можно доверять во всех случаях жизни, даже таких. Потом он не так далеко от нас находится. Подберем там обувь, а дальше по Каменноостровскому проспекту двинемся к Неве.
Выходить на улицу было страшно. Как в ледяную прорубь броситься, зная, что утонешь. Однако, набрав в легкие побольше воздуха, мы бросились в эту прорубь. Сам первый, позабыв свои прочувствованные и продуманные доводы о необходимой осторожности, задал такой темп, что мы достигли начального этапа нашего путешествия быстро. Серьезных преград на пути не было. Единственное, пострадавшее за время марш-броска, было сбитое дыхание. Какое-то время стояли перед дверями магазина и пытались отдышаться. Почему-то не заходя внутрь помещения. Дверь в салон оказалась открытой. Прошли внутрь. Я придирчиво рассматривал выставленные модели, наконец, остановился на одной. Хорошая, крепкая, спортивная пара, на устойчивой платформе, плюс ко всему еще и влагостойкая. На витринах нужного размера, как всегда не оказалось. Пришлось идти внутрь магазина и искать необходимое там. Нашел то, что было нужно с помощью фонарика. Быстро вернулся к Наташе, и предложил померить обновку. Пока она переобувалась, решил с помощью все того же фонаря обыскать другие помещения магазина. В одной из комнат на столе стоял довольно вместительный, кожаный рюкзак, прихватил его и вернулся в зал. Наташа внимательно разглядывала отражение своей обутой ноги в зеркале. Женщины, есть женщины, что им конец света, когда есть возможность повертеться перед зеркалом. Раскрыл рюкзак, высыпал содержимое прямо на пол. Ничего путного там не оказалось, рюкзак принадлежал женщине, так что все находки исчерпались средствами гигиеническими и косметическими, без которых ни одна уважающая себя особа слабого пола, шагу не ступит. Затолкал бесполезные находки ногой под скамейку, еще раз проверил многочисленные отделения, но больше ничего не обнаружил. Протянул рюкзак Наташе: