Разошлись довольно рано. Мэвис Гилберт подвезла меня до центра в своем автомобильчике и пригласила к себе выпить. Мы выпили, немного расслабились, и тут она сказала:
— С тобой что-то стряслось. Я заметила, и миссис Баттеруорт тоже. В чем дело? Или ты не можешь сказать?
— Кое-что могу, — ответил я, — но ты не поймешь, о чем я говорю. Я видел тебя на берегу реки ясным теплым утром… ты была в зеленом платье.
— Как я выглядела? — Мэвис улыбнулась, и эта улыбка означала: понятно, ты видел меня во сне.
— Ты прекрасно выглядела. И была счастлива. С тобой был какой-то парень… сейчас я попробую его описать…
— Ну! Что же ты замолчал?
— Нескладный, рыжеватый, глаза зеленые, как у всякого рыжего, а на левой щеке шрам…
— Родни! — вскрикнула она. Потом взглянула на меня и побледнела от гнева. — Это совсем не смешно. Кто-то тебе насплетничал про меня и Родни, и ты решил таким способом сообщить мне, что ты все знаешь. По-твоему, это очень остроумно? По-моему, нет.
— Погоди, Мэвис, ты все неправильно поняла. — Я взял ее руку и удержал в своей. — Я и не думал ни с кем о тебе говорить. И о Родни я в первый раз слышу. Я просто описал парня, с которым я тебя видел у реки. Ты тогда была в зеленом платье…
— У какой реки?
— Я сам бы хотел знать, — ответил я. — Там было много народу, были Баттеруорты, Доусоньи, и ты с этим парнем. И еще девушка по имени Пола — дочь хозяина гостиницы, где мы все остановились. — И я как можно подробнее описал Полу. — Она тебе никого не напоминает?
— Одну мою знакомую, Норму Блейк, — сказала Мэвис. — Но она к гостиницам никакого отношения не имеет. Она занимается трудотерапией. Просто случайное сходство. А Пола — человек особенный, это я уже поняла. Но где все это происходило?
Пришлось описать и гостиницу, и реку, и холмы, а потом вкратце рассказать о том, что там было. Умолчал я только о сэре Аларике, о черном камне и о двери.
— Не знаю я такого места, — медленно проговорила Мэвис, и глаза у нее затуманились. — И ни в каком таком месте я с Родни, к несчастью, не была. Неужели тебе это приснилось? — Женщины воспринимают подобные вещи серьезно, без всяких там «брось трепаться, старик».
Но тем не менее мне не хотелось рассказывать ей всего.
— Трудно объяснить почему, — сказал я, — но я не думаю, что мне это приснилось. Я попал туда… встретил всех вас, таких счастливых… нашел Полу… а потом потерял ее из-за того, что поспешил. А вы, которые были там, теперь не понимаете, о чем я говорю. Значит, одно из двух: либо вас там не было и я все это вы думал, либо вы отправляетесь туда, но потом забываете…
— Нет, это невыносимо! — воскликнула она. — Зачем ты мне рассказал! Я ведь только об одном всегда и мечтала — побыть с Родни где-нибудь в таком месте… и каждую ночь я представляла себе… А теперь ты говоришь, что видел меня там. Какая я несчастная! Это ты виноват!
— Я и в своем собственном несчастье виноват. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
— Нет, — сказала она, — теперь я должна рассказать тебе о Родни.
И Мэвис, то и дело останавливаясь, чтобы всплакнуть или посмеяться, рассказала мне свою удивительную, душераздирающую, захватывающую историю — такой она ей представлялась; для меня же, хоть и сама Мэвис мне нравилась, и против Родни я ничего не имел, — для меня все это означало только два часа борьбы с дремотой. Когда я вернулся в привокзальную гостиницу, меня уже не хотели впускать, и чувствовал я себя куда хуже, чем уходя отсюда для приятного времяпрепровождения.
Следующие несколько дней напоминали ходьбу по мокрому вспаханному полю в свинцовых сапогах. Я изо всех сил старался не поддаваться жалости к самому себе; вы скажете — давно пора, и я с вами согласен, но когда вы далеко от дома, это не так-то легко. Пошел в справочную библиотеку, поискал, нет ли чего о магии сэра Аларика, но ничего не нашел. Заодно стал наводить справки и о самом сэре Аларике. Но одни о нем даже не слышали, другие знали, что есть такой, но это их совершенно не интересовало. По-моему, прошлой зимой обитателей Блэкли вообще мало что интересовало. Они просто продолжали жить, но зачем — и сами не знали. Я иногда думал: подожгите свой городишко и начинайте все сначала — в конечном счете вам же будет лучше.