– Спасибо. – Она смахивает с ресниц слезу. – Но желания нельзя отменять…
– Привет! Это здесь ярмарка?
Теперь меня знобит. Он подоконника, на котором сидит Вика, тянет холодом. Девчонки выбирают несколько вещей и уходят примерять их в туалет, а я достаю из рукава куртки длинный шарф и закутываюсь в него – входной колокольчик снова предупреждает о гостях: «А что тут такое?» – «Благотворительная распродажа, мы…» – «Ох, а я думала, наконец-то аптеку открыли». Я упаковываю то, что подошло, тысяча рублей пополняет конверт для Яны, спасибо, пока-пока, возвращаю на вешалки остальное, тут наконец появляется Савва – все это время он дрых в подсобке размером с переноску для кота. Потирая поясницу, помятый Савва включает кондиционер на обогрев и варит себе кофе.
– Спасибо, что все здесь украсил.
– Про аптеку уже спрашивали?
– Ха-ха, – говорю я.
– Ха-ха, – подтверждает он.
«Я замерзла. И есть хочу», – ноет Маша. Савва, у которого вроде нет с ней телепатической связи, предлагает заказать пиццу.
За всем этим я даже не заметила, когда успела уйти Вика.
К двенадцати содержимое рейлов редеет, и я убираю один из них, чтобы на оставшихся все это выглядело поплотнее. Задумка Саввы с шариками оказалась гениальной – про аптеку нас спрашивают постоянно, однако кроме недовольных местных бабушек находятся случайные люди, которым ничего не нужно, но они все равно покупают. Перед обедом к нам присоединяется Маша. Мы по очереди жуем в подсобке, секретарь из колледжа, та самая, что расспрашивала меня про Яну, долго примеряет одно из моих платьев – серое, в «лапшу», оно сидит на ней так, словно было для нее сшито, я пересчитываю деньги, почти три тысячи, какой-то мужчина выпивает две чашки кофе и оставляет на стойке тысячную купюру. Просто так. Ни за что.
– Ле-етим в Бразилию, – напевает Маша. Она сидит, уткнувшись в компьютер. Это я подпрыгиваю на каждый звоночек с дежурным ответом на вопрос, что нет, здесь не аптека.
Маша пишет хоррор-рассказы. Дома у нее два младших брата-близнеца, поэтому при любой возможности она сбегает в «Печатную». Эти рассказы она выкладывает потом в общий доступ, но куда и под каким именем – не признается. Пока Маша бешено стучит по клавишам, кажется, что у нее в глазах пламя, на нее даже смотреть страшно. После колледжа она конечно же хочет уехать в столицу. Уехала бы раньше, если б не братья. Забирать их из детского сада успевает только она.
– Ты счастлива?
Я поднимаю голову от телефона. В Машиных глазах еще вспыхивают искорки недавнего огня.
– Ну, все ведь получилось, – поясняет она. – Или ты иначе себе это представляла?
– Нет, я…
Просто отвыкла от «все получилось». Не помню, каково это: когда что-то делаешь и получаешь результат, который восполняет твои затраты. Сил, эмоций, времени, даже денег. Кажется, это называется «достойный». В последнее время все мои результаты больше напоминали болото. Только выдернешь ногу, увязшую по щиколотку, и поставишь ее туда, где наверняка должна быть опора – тут же провалишься в топь по самый пояс. И теперь я боюсь обрадоваться. Встаю, улыбаюсь людям, заворачиваю покупки, забираю деньги, расправляю и укладываю купюры в пухлый конверт. Баюкаю внутри маленький теплый комок, но даже мысленно к нему не обращаюсь. «Ура!» – и я проснусь в своей комнате, а вещи окажутся заперты в гараже. «Мы молодцы!» – и вся наша выручка превратится в резаную бумагу. «Победа!» – лучше вообще не представлять…
– Я очень вам благодарна. Тебе и Савве. Очень.
– Окс, – соглашается Маша и с хрустом потягивается. Щурится на экран сквозь круглые очки со стеклами без диоптрий. – Уже шесть. Мы до скольки здесь?
– До шести…
– Ура! – Хлопок пробки похож на выстрел, а Савва продолжает совершать ошибку за ошибкой: – Мы молодцы! Победа! Майя, сколько там?
– Почти семь тысяч.
Хитро улыбаясь, он достает из заднего кармана что-то, свернутое в трубочку, и припечатывает ладонь к столу.
– Восемь.
– Девять, – подхватывает Маша, повторяя его жест.
– Десять, – всхлипываю я и роюсь в сумке, но все двоится. Я шмыгаю носом и не могу перестать, особенно теперь, когда они обнимают меня с двух сторон, какие-то ставшие очень моими люди, могла ли я представить вас, когда ехала сюда и морщилась от окружающего меня убожества по пути с вокзала? Забавно, но мутная «магия» Джона сработала, хоть он и пытался этому помешать.
– Давай соберем все, что осталось. Здесь не так много – могу отвезти в переработку! И… Я заберу себе один рейл, ладно?
– Я бы тоже один взяла. На память.