– Подожди. – Это самая длинная речь, какую я от него слышала, и теперь с непривычки приходится постараться, чтобы отделить зерна от плевел, то есть, «короче» – от всего остального и хотя бы приблизительно выстроить логику. – Но откуда тогда Катин папа узнал, что Джон имеет отношение к этому парику?
– Он просто всем в рожу его тыкал и спрашивал, ему сказали, что это бабки Джона, она от рака умерла и в этом парике ходила.
Да ты и впрямь кладезь. Бесценный кадр. Страшно представить, сколько подобного дерьма хранится в твоей голове.
– В общем, никакой магии…
– Чё? – вскидывается Илья. От звука его голоса у меня начинают ныть зубы.
– Потише – ребенок спит. Напомни, говорю, где это ваше… место силы.
Молчит. То ли нарочно, то ли не расслышал вопроса, но я и так проторчала здесь дольше, чем рассчитывала.
– Где бывшее капище?
– Спроси у Джона.
Я ухожу, чтобы переложить сопящего Митю в кроватку, но на самом деле – чтобы не показывать Илье, насколько я зла. Тварь подкаблучная. Митя хнычет сквозь сон, и я подтыкаю вокруг него полотенце, которое заменяет одеялко. Какая же тварь.
– Потерпи, малыш. Еще увидимся, – шепчу я в темноту и потихоньку выхожу из комнаты. Потерпи. Ты молодец.
С Ильей я не прощаюсь.
Глава 10. Инфоповод
После того, как Савва попал в больницу, Джон оставил меня в покое. То ли измышлял новые способы мести, то ли испугался, то ли – самый маловероятный вариант – в его спятивших мозгах зародилось новое понимание реальности происходящего. Той самой реальности, где он никакой не король, а совершеннолетний и дееспособный. В любую секунду Савва мог чудесным образом излечиться от амнезии и вспомнить лица тех, кто на него напал, а если не вспомнить, то разглядеть их на записи с видеорегистратора. И его королевское величество вверх тормашками свалился бы со своего трона. Уверена, что он это понимал. Понимал и делал вид, будто мы незнакомы. Ни взгляда в мою сторону. А на случай, если я вдруг захочу покуситься на его честь сама, окружил себя все той же свитой: Стася, Вика и позади всех, как чумной – Илья.
В понедельник я закончила записывать и выложила на подкаст-платформы выпуск «15/11/19». Его героями стали не только Март и Рушка, но и «пропавший сын» Константин Гнатюк. Я по-прежнему избегала говорить о себе и своей семье и придерживалась третьего лица, но мы все равно стояли за каждым словом, и я все равно плакала, а потом выреза́ла свои всхлипы на монтаже. А во вторник про меня написали на крупном новостном портале в «Телеграме»: «Страшные по своей искренности истории жертв "санитара" Лютаева с уникальными материалами, которые должны быть в распоряжении следствия и суда, но их почему-то нет». И ссылка на «Не говори маме» там тоже была.
В описании выпуска я указала номер банковской карты Веры. Не знаю, сколько туда перечислили. Она не называла сумму, только отписывалась, что деньги приходят.
Но это было не то самое чудо.
В среду я задерживаюсь в библиотеке. Тетушка снова на смене, мы с Машей договорились навестить Савву, а потом взять бутылку вина и остаться у меня. Моя группа расползается по домам, а я жду Машку с занятий в самой приятной на свете компании чтения по подписке. И ни на что особенно не надеюсь, как вдруг случайным сквозняком в читальный зал приносит Вику. Я узнаю ее по пальцам, которыми она опирается передо мной на парту: с длинными острыми ногтями цвета пионерского галстука и обгрызенными заусенцами. И еще по запаху. Вика пахнет как Джон. Она задыхается от быстрого шага, но говорит так тихо, будто нас могут подслушать стены. Кроме них некому.
– Он что-то про тебя узнал. Что-то стремное. Не спрашивай – я не знаю. Он не говорит. Только намекает. Теперь тебе точно конец.
Меня ведет в сторону так резко, что я хватаюсь за край стола. Головокружение не прекращается. Вдох через нос, выдох через рот. Может, еще и не это. Может, он выдумал себе тайну, а Вику подослал, чтобы меня запугать.