Ветер в лицо. Полупустая. Мать наверно уже дома. Телефон на беззвучном.
Ты собираешь в ладони то, что из тебя вытекло, и пытаешься вернуть обратно. Потом плюешь и оставляешь как есть. Идешь по улице от столба к столбу, спотыкаешься, падаешь, ловишь спиной чье-то «пьянь малолетняя», встаешь на колени, шаришь по карманам в поисках сигареты, пальцы слипаются, ты оттираешь их снегом…
А, они эту ветку прорыли напрямик через кладбище. «Сокол», короче, это чьи-то бывшие могилы.
Ну, живешь ты дальше, жрешь, пьешь, с виду такой же, как был, делаешь вид, что жив, все тебе вроде бы верят, и ты сам себе уже начинаешь верить, а потом раздается звонок в дверь – и ты по звуку понимаешь, что открывать не нужно, ты чувствуешь каждой клеткой, ты знаешь, что ждет тебя на той стороне, но все равно говоришь.
Да. Да. Иду. Привет. Вы ко мне?