Не это ли простое наблюденьедоказывает, что причина мираесть вольное паренье Духа,чья цель таинственна, а время непомерно…
* * *
Больше всего я на свете любилс моста смотреть в текущую реку,чтобы буксирчик зачуханный плыли облака налетали с разбегуна горизонт, чтобы ветер рябил
бедную воду, будто монетырук миллионы швыряют в неё,чтобы вернуться сюда, так приметынас уверяют. И боги моёей подношенье приносят из Леты.
Разве подкупишь? Забывчивей нетвещи на свете, и разве оставишьвзгляда и губ, или пения следв ней, не имеющей памяти, клавиш,чистых страниц, разрушенья примет.
О, амнезия воды
* * *
Как на Сретенском бульваре в марте стаяли снега,там кофейня есть в подвале, чуть побольше пирога,а в окошке ноги ходят, обувь мокрая толпы,воробьиные угодья, голубей крутые лбы.Я крошил песочный коржик, мрачно пялился на свет,что же это меня гложет? будто жизнь сошла на нет,будто я глядел отсюда, видел столик и окно,общепитскую посуду, что раскокали давно.Помню я подъём прекрасный, там, бульвар, как водопад,рвётся к площади неясной в бездну с крышами подряд,марево Москвы клубится, выпирает из ветвей,дышит паром и боится, как в корзинке Моисей.
поезд «а»
I
Я на молнию в стекле не променяюстаренький, потёртый бензовозс жестяными белыми губами,хоть сбежалась бездна вас.Я поеду по подземному маршруту номер восемь,я увижу новую странунепреклонным взглядом-гвоздодёромлуч зелёный фиолетовый втяну…я усну под электрическую осень.……………………………………Я еду, как поезд сабвея «А»,без остановок, мимо клёпаных-клёпаных столбов.Во-о-н прозрачная моя головауставилась на меня из других голов.……………………………………Любовь на сгибах стёрлась,как старое письмо,любовь ушла из горла,как вермут, се-ля-ви!Теперь смотри за нею в обатуда, где нет любви.
II
«Как стакан газировки(лёгкий газ! лёгкий газ!)колкий воздух — уловкиисчезанья из глаз.Вдруг она засмущалась,шарфик в руки и в — дверь,у неё совещаньес Госпожою потерь.Они мило щебечутна бульваре вдвоём,мы их нежные речиза свои выдаём.Выпадает в осадокто письмо, то снежок.Я до почты не падок.Мы простились, дружок.К сожаленью, забывчив,я не помню, увы,то, что хочется вычесть,а сейчас это вы.Не любитель романсов,ариозы Кармен,я поклонник экстазаи его перемен».
III
Ветер — выдавленный воздухшатает платформы.Ржавые гвоздирусских стихов звякают в горле.
IV
Я ронял лицо в ладони,6 секунд проспал…гулял в клеверном полес братом и мамой,трава была мне по грудь,видел синий бор и его боялся,как телеграммы«Приезжай оставайся тчк.»Потом что-то вокруг осеннее,похожее на Москву.Так и живу там, и здесь живукакой-то неощутимой жизньюиз серии «я не помню чудное мгновенье»,заспал его в сабвее,between «Jay Street» «High».
V
Я очнулся. Шуршала в окне занавеска.Как снег, как невеста.Я подумал: Виденье, ни с места!Подумал — исчезло.
И объял меня холод Нью-Йорка.Он зимой, как выключенная конфорка.Выпит кофий. Гуд бай, Good bye!И пора собираться в рай.
VI
Ещё парочка верблюдиков в пачке.Я клыками выдёргиваю фильтры.Хорошо бы закурить на даче,где идёт по телевизору Штирлиц.
А с веранды пахнет яблоками, грибами.— Разве это грибы? одни сыроежки…и малиновое варенье запиваешь губамиодной реснитчатой белоснежки.
VII
…и вообще, моя фамилия не такая,а что-то на «Ч» или «Т», но я не помню…я у вас тут живу… вам потакаю…незаметно живу, скромно.
Говорю втихаря стихами,их никто не слышит: я — не читаю,а потом они стихают… стихают…и обрываются на дороге умиранья.
VIII
Я держал свой череп одной рукой,я глаза заслонял от света в сабвее.То же делал в стекле человек другой,человек прозрачнее и бледнее.
Я-то знаю, что я моложе его —борода темна, и не так печален.Я пишу стихи, а он — ничего,то он явится, то — отчалил.