Но если Энакин отдаст детей Сидиусу? Если не защитит их? Что она будет делать, если конечно останется жива? Но и погибнуть, оставив детей в руках ситха, она не может! Бейл мог помочь, спрятать… и воспитать дочь…
Видение девочки в белом одеянии вызвало слёзы. Она сильнее прижала к себе дочь.
— Я никому не отдам тебя. И Люка не отдам. Никогда.
— Я не знала, что арестовали Ивор Дрейк и Стримдринкера, — сказала Бана Бриму, опустив взгляд. Её смуглое лицо стало почти серым, а впалые щёки превратились в чёрные пятна на молодом лице.
— Арестовано 64 сенатора, — вступила Мон Мотма, — отпустили только вас двоих. О местонахождении и состоянии остальных арестованных сенаторов ничего не известно.
— Расследование ещё не окончено, — заметил Зара, — и мы ещё находимся под следствием.
— Мне запретили улетать с Корусанта, — оправдывающимся тоном сказала сенатор Бриму.
— Как только этот запрет будет снят, — заявил Органа, — Алдераан предоставит вам политическое убежище, если это будет необходимо.
— Спасибо, сенатор Органа, — ответила Бану, — но в этом нет необходимости. Новый король Хамбарина Веукат уже направляется на Корусант, с личным прошением к Императору о моём освобождении и возвращении на родину.
— Он надеется на милость его величества? — саркастически поинтересовался Мале-Ди.
— Если Император откажет королю Хамбарина, он потеряет поддержку целого сектора, — вступила в разговор Амидала.
— Вы думаете, его это сейчас волнует? — спросила Чи Иквей, и с недоверием посмотрела на представителя Набу.
Падме уже физически чувствовала недоверие и страх, который сенаторы испытывали по отношению к ней. Негативные эмоции были направлены не только на неё, но и в адрес Органы – многие из присутствующих не оценили гостеприимство алдераанина.
— Палпатин не сможет силой удержать тысячи звёздных систем, — резко ответила Амидала. — Ему придётся оглядываться на правителей планет и на правящую аристократию, по крайней мере, пока губернаторы не установят свою власть.
— Узурпация уже произошла, сенатор, — ответила Мон Мотма.
— Они не имеют фактической власти на планетах, — вступился Бейл Органа, — пока наш народ верит и подчиняется своим правителям, а не императорским губернаторам!
— Это временно, Бейл, — печально ответила Мон Мотма.
— Временно, — эхом повторила Амидала. — Но сейчас мы не можем противостоять им.
— Противостоять? — переспросила Бана. — Возможно, вам и спустят с рук несогласие с решениями Императора, но не нам!
Амидала сжала зубы. Она уже целый час ждала этого объявления и осуждения, которое крутилось у всех на языках, но только сенатор Хамбарина осмелилась произнести это вслух.
— Сенатор Бриму, — вежливо произнесла Амидала, смотря в ледяные глаза девушки, — возможно, у вас сложилось впечатление, что я имею некий статус неприкосновенности?
— Разве это не так? — перебил её Зара.
— Смею поинтересоваться, где находятся сейчас ваши близкие, сенатор? — взгляд Франга заполыхал яростью, когда она задала этот вопрос.
— Серн Прайм.
— А ваши, сенатор Бриму?
— Дома.
Падме обвела взглядом всех присутствующих. На неё смотрели четыре пары озлобленных глаз. Бейл и Мон заметно напряглись в ожидании её ответа.
— И ваше участие в сегодняшнем обеде никак не отразится на их жизни, — подвела она результат. — Мои же дети находятся сейчас на Корусанте. И я смею вас разубедить, мои действия ежедневно влияют на тот факт, что в дальнейшем будет с ними. Если ваши дела происходят в судебном порядке, то меня осудят и казнят без свидетелей.
Амидала ещё раз обвела взглядом собравшихся за столом людей – из них с этой точки зрения еще никто не рассматривал её положение.
— Но, несмотря на это, — продолжила она, — я осталась верна своим убеждениям и надеюсь, что мы вместе сможем пережить эти трудные времена.
— Вы считаете, что после укрепления Императора мы сможем что-то сделать? — напрямую спросила Мон Мотма.
— Сейчас Империя – это надежда для людей, которые устали от войны. Новый порядок – это режим, которого не было раньше во всей Галактике. И многие надеются, что он будет лучше прежнего, и верят в него. Палпатина поддерживают, веря в его слова, слова героя! Но мы с вами знаем, к чему приводит диктатура! Та утопия, в которую сейчас верят… у нее нет будущего! Столкнувшись с тиранией, народ не сможет долго терпеть, и тогда у нас будет шанс. Сейчас Император ещё не уверен, он осмотрителен и осторожен, и любое противостояние ему приведёт только к неминуемой смерти.
— Вы предлагаете…
— Пригнуть головы, — перебила она Чи Иквей. — Выждать и накопить силы.
Часть 3
Ночные огни Корусанта завораживали, а прохладный ветерок нежно обдувал лицо, но прекрасный вечер не мог отвлечь Падме от грустных мыслей. Она стояла на балконе, аккуратно, по прядке расчесывая кудрявые волосы.
Новости с родины обеспокоили её ещё сильнее. Назначенный Имперский губернатор Реакер с гарнизоном в Тиде вызывал больше возмущения и недовольства горожан, чем во время войны. Отравление губернатора Биббла, подозрение королевы в покушении, сенат и праздничный обед, который может обернуться для неё последним официальным приёмом.
Она добилась их поддержки и убедила пригнуть головы, не повторять ошибок Иблиса, о котором до сих пор ничего не известно. Хорошо хоть успела открыть македуо перед своей пламенной речью. А иначе… Впрочем, если кто-то из присутствующих решит их предать… записи не понадобятся.
Она прикрыла глаза.
Амидала считала часы до визита Императора. Муж на корню пресекал все разговоры на эту тему, утверждая, что его присутствия хватит для защиты детей и её самой, но Падме перебрала уже все варианты, в том числе бегство на родину или Алдераан, однако, если Энакин прав, то её побег будет самой большой ошибкой.
Падме прежде никогда не боялась за себя, и даже во время беременности не испытывала опаски за свою жизнь, а сейчас одна только мысль, что, если её не станет, и малышей воспитают либо ситх, либо Органа с Ларсом, вызывала злость и непоколебимое желание выжить любой ценой.
Переговорив с Тайфо, она решила установить защитный барьер в комнате, где планировала устроить приём: эта комната была смежной с гостиной, но туда кроме служанок редко кто заходил, и поэтому небольшой ремонт прошел незамеченным. Одно окно полностью занимало стену, а под ним двумя этажами ниже располагалась лётная площадка. Тайфо уже подготовил истребитель, причем достаточно вместительный, так, чтобы можно было разместить капсулу с детьми, и достаточно манёвренный, чтобы пролететь на нижние уровни Корусанта, а самое главное – достаточно быстрый для попытки бегства от Скайуокера.
План побега от ситхов в собственной квартире был шит белыми нитками.
Капитан утверждал, что если она решит бежать с детьми, то это нужно было делать до приезда Сидиуса, но чего на самом деле хочет древний ситх, она не знала, поэтому решила разработать план бегства на случай, если Император попытается её убить.
Падме надеялась, что первый удар возьмет на себя Энакин, тем самым дав ей время на активацию защитной капсулы в колыбели, а на частной лётной площадке будет ждать корабль, который вывезет её. Если конечно не поймают раньше. Защитный купол активируется вручную, так что будет возможность на пару секунд задержать ситха и сбежать всем вместе, если, конечно, Энакин будет на её стороне. Однако, зная мужа, она сильно сомневалась, что даже в случае нападения он сбежит – Скайуокер будет стоять до победного.
Так или иначе, она бросает его и спасает детей.
Чем больше она об этом думала, тем меньше ей нравился этот план. Где-то глубоко внутри она верила Энакину и надеялась, что Император ничего ни ей, ни детям не сделает.
Падме вспомнила тот вечер, когда Энакин вернулся на Корусант. Самые счастливые моменты её жизни были связаны именно с ним, всё, что было до него, было каким-то несущественным, все размылось в пустые слова и сухие даты из истории Набу и Республики. Её настоящая жизнь началась в тот день, когда он с Оби-Ваном пришли в эту квартиру.