Добравшись до берега, я осторожно выхожу на сушу и, сняв с себя маску, делаю глубокий вдох. Однако не позволяю расслабиться, наоборот, осматриваю окрестности в надежде заметить какое-либо движение напарников неподалеку. Убедившись, что рядом никого, я, не мешкая, устремляюсь в заросли рядом с берегом, надеясь, что там, будет безопасней.
Вдалеке виднеются очертания плотины, по которой когда-то давно поезд мчал нас — трибутов — на верную смерть. Поежившись от неприятных воспоминаний, я поворачиваюсь в сторону Капитолия. Его вид потрясает, как и прежде: каждая деталь кажется произведением искусства: от дворцов до маленьких построек, обнесенных изгородями. Высота и мощь каждого здания завораживает, а склоны гор опускаются к широкой реке, со всех сторон скрывая город от внешнего мира, как неприступную крепость.
Я щурюсь, более пристально вглядываясь в очертания высоких зданий и пытаясь отыскать в них хоть какое-нибудь изменение. Сейчас в Капитолии свет горит не всюду, лишь в нескольких центральных зданиях, нет прежних пышных уличных гуляний, шум от которых раньше не прекращался до самого утра. Видимо, после распада Панема о веселье пришлось забыть. Остается только выяснить, насколько за последние пять лет изменились сами капитолийцы.
Немного отдохнув, я решаю двигаться в сторону города в тени деревьев и отправляюсь в путь. Пробираясь по темным зарослям кустарников, меня не покидает чувство, что за мной кто-то следит. Это не похоже на прогулку в диких лесах Тринадцатого дистрикта, где само собой разумеется ты невольно вторгаешься в жизнь обитателей леса, которые с подозрением наблюдают за тобой, здесь чувство совсем иное.
Неожиданно слышится шум — гул камней, падающих где-то неподалеку с горы, отчего все тело моментально напрягается, готовясь пуститься в бегство, если на то будет необходимость, но любопытство берет верх. Ведь, может быть, кто-то из нашего отряда расположился неподалеку и, попав в неприятность, зовет на помощь.
Я решаю подобраться поближе к месту, откуда доносятся звуки и выяснить, что стало их причиной. По старой привычке рука тянется за луком и стрелами, но не найдя там ничего, кроме небольшого кислородного баллона, разочарованно опускается к поясу и вынимает из кобуры небольшой пистолет.
Подойдя поближе, я различаю сдавленный крик и несколько голосов. Между распяленными, как зонты соснами расположилась группа мужчин, собравшихся в кружок и связывающих кого-то. Разглядеть их жертву мне не удается: слишком темно.
Продвинувшись как можно тише немного вперед, я увидела, что в моем направлении идет группа из пяти человек. Возглавляет их женщина, крадущаяся с большой осторожностью — за ее перемещением труднее уследить, чем за сопровождающими ее четырьмя мужчинами. Их лиц не видно в темноте и под масками, скрывающими нижнюю часть лица. Было ясно одно: она их предводитель.
Моя рука сильнее сжимает маленький пистолет, но разум отчаянно кричит, что, выстрелив, я только привлеку к себе внимание и, скорее всего, буду убита сама.
В это время группа на минуту скрывается за раскидистыми пушистыми деревьями, а когда она снова появляется в поле зрения, я слышу едва уловимый свист, но успеваю увернуться, когда металлическая стрела, выпущенная из арбалета одного из мужчин, глубоко входит в ствол дерева, за которым я прячусь.
Выглянув из-за дерева, я стреляю в сторону своих преследователей, чтобы хоть ненадолго их задержать и мчусь прочь. Пробегая между валунами и не разбирая в темноте дороги, я вдруг запинаюсь о натянутую леску и ничком падаю на камни. Сверху меня накрывает большая тяжелая сеть, и, прежде чем потерять сознание, я понимаю, что оказалась в ловушке.
***
Голова гудит и кружится. Спертый воздух под пыльным мешком, надетым мне на голову, забивает нос, и я захожусь в кашле. В ответ кто-то больно пинает меня в бедро. Зажмурившись и прикусив губу, я жду, пока боль утихнет.
Чтобы отвлечься, я прислушиваюсь к шуму вокруг себя. Мои похитители куда-то везут меня в машине, в которой помимо меня есть еще люди, как я поняла по издаваемым ими вздохам и невнятным мычаниям, приглушенным движением автомобиля. Их явно постигла та же участь, что и меня.
Приехав на место, грубым и резким движением меня выталкивают наружу, словно мешок с мусором.
Снова топот ног, и кто-то резким движением стягивает с меня мешок. Я жмурюсь от яркого света прожекторов, направленных в нашу сторону.
— Я сегодня с добычей, — мурчит женский и очень знакомый голос. — Где ваш главнюк?
Чуть-чуть приоткрыв глаза, я поворачиваю голову в сторону голоса и от удивления забываю как дышать. Прямо надо мной возвышается тощая фигурка девушки; ее выбритый наголо череп покрыт давно зажившими шрамами, глаза впалые, а эта наглая усмешка, которой она наградила тех, к кому обращалась, вновь оживляет во мне воспоминания о семьдесят пятых Голодных играх. Она может принадлежать только одной женщине — Джоанне Мейсон, той, кого долгие годы все считали погибшей.
Я не могу отвести глаз, разглядывая ее и ища сходства с той девушкой, которую знала раньше. Это без сомнения была она! В этом я убеждаюсь еще до того, как ее тощая ладонь награждает меня сильной пощечиной:
— Я тебе не достопримечательность! — угрожающе зашипела она на меня.
— Кого ты к нам притащила на этот раз? — с безразличием спрашивает мужской голос откуда-то с высока. — Надеюсь, что-то стоящее. Мы предупреждали тебя: если еще раз обманешь — сама окажешься клиенткой нашего заведения. Ты и твои головорезы!
— В этот раз готовь награду, малыш, — усмехается Джоанна. — И зови своего главного! Ему понравится то, что я нашла!
Пока мы все ждем появления главного, я, немного придя в себя, приподнимаю голову, чтобы посмотреть, кто попался вместе со мной и огорченно выдыхаю, понимая, что знаю их всех. Они не из моего отряда, но мы вместе проходили брифинг.
Я осторожно всматриваюсь в их опущенные лица, пока чуть поодаль не натыкаюсь на бирюзовые глаза Финника, в которых при виде меня читается немой ужас. Ведь, попадись кто-то один из нас, мы точно знали, что второй выполнит задуманное, но мы оба здесь, и что с нами будет дальше — пока не ясно, хотя и очевидно, что ничего хорошего.
Скрип отворяющихся ворот привлекает внимание всех. В тишине слышится топот нескольких пар ног, но яркий свет не позволяет увидеть приближающихся людей. Я замираю в ожидании, а силуэты останавливаются недалеко от нас.
После недолгой паузы, спокойный, но в то же время властный голос, наконец, произносит:
— Я оценил твои старания, Джоанна. Это действительно то, что нам нужно.
Неспешными шагами фигура подходит ближе, и теперь я вижу, как в свете прожекторов ярко мерцают локоны цвета пшеницы, как блики сползают по его широким плечам и теряются в черной, как уголь военной форме. Пронзительный взгляд пробегает по пленным у его ног, ненадолго задерживается на Джоанне и останавливается на мне. Уголки его губ слегка изгибаются в улыбке, но голубые глаза остаются холодными, как в моих снах, где он ненавидел меня и обвинял в том, что я оставила его одного.
— Взять их, — следует его тихий, но четкий и властный приказ.
Полет закончен. Я больше не лечу камнем вниз.
Солдаты снова хватают меня и остальных пленных и тащат к высоким воротам, откуда вышел Пит.
Я все еще жива, а Пит прямо передо мной. Он — мое сердце, моя душа, моя любовь. Тогда отчего я — пепел, бездна, боль? Я погибла?
========== Глава 9. Изъян ==========
Meg Myers – Sorry
В этом темном и сыром помещении без окон слышится лишь шуршание и попискивание мыши; она вроде бы и не шумит слишком громко, но эхо в камере делает даже самый тихий звук в разы громче. Сворачиваюсь клубочком на жестком матрасе лицом к холодной заплесневелой стене, после чего прикрываю глаза и стараюсь не обращать внимания на мою маленькую соседку.