— Так точно! И сейчас мы можем вернуться к нашим планам на вечер, солнышко.
Его рука подхватывает мою левую, призывая и в тоже время помогая подняться из-за стола, и я покорно подчиняюсь:
— Как пожелаешь.
Эффи одаривает нас широкой улыбкой, прячет блокнот в карман и отодвигается в сторону, выпуская нас из-за столика. Крепко сжав мое запястье, Мелларк благодарно кивает мисс Бряк и галантно пропускает меня вперед через арку. Так мы и выходим из кафе— рука об руку, без оглядки и бодрым шагом, желая как можно скорее покончить с этим представлением. Спустившись по ступенькам на каменистую дорожку и выждав несколько минут, пока заведение останется позади, я пытаюсь выдернуть свою ладонь из его хватки, которая лишь усиливается.
— Окна, — сквозь зубы цедит Пит и, дернув меня на себя, цепко смыкает пальцы на моей талии и притягивает к себе поближе. Все внутри меня натягивается как струна и сосредотачивает свое внимание на месте соприкосновения наших тел, разделенных лишь тонким слоем одежды. Мне не просто не комфортно, мне тошно и невыносимо чувствовать столь тесное касание, мне ненавистно знать, что оно против моей воли.
— Несмотря на растяжение, сэр, я в состоянии подправить и вашу физиономию, — шиплю, но главный миротворец лишь дерзко ухмыляется в ответ:
— Нисколько не сомневаюсь в твоей самонадеянности, солнышко.
— Прекрати так меня называть! — мы наконец-то сворачиваем за угол и, скрывшись за зеленью высоких кустарников, я тут же отталкиваю его прочь. Волна приятного успокоения ослабляет мои натянутые нервы, и уже более ровным голосом я добавляю, взмахнув обеими руками в сторону Пита: — И все… это.
Его губы изгибаются в кривой усмешке, а голубая лазурь леденеет за одну секунду, тень накрывает лицо, остро очерчивая скулы. Разочарованно выдыхаю, так как прекрасно знаю, что на смену радушной и любвеобильной маске приходит равнодушие и безразличие. Истинный мужчина, что скрывается под каждым слоем обличий по-прежнему остается для меня загадкой, пугая и завораживая одновременно.
— И я не в восторге от нашей мизансцены, — с издевкой отзывается он, явно позабавленный моим дискомфортом. Его брови взлетают вверх, в прямом взгляде беззастенчиво пляшут бесенята, а с языка как всегда слетают опасливо дразнящие слова:
— Не понимаю, как ты умудрилась почти дважды выиграть Голодные Игры с такой зажатостью? Ты вроде бы должна быть профессионалом в этой сфере, а?
Противное чувство дежа вю пробегает по телу, обращая кровь в лед и прогоняя те малые крупицы самообладания, что я таким трудом хранила в себе. Без сомнения, он знаком с футажами как 74-ых, так и 75-ых Игр, видел и слышал о несчастных влюбленных во всех интимных подробностях — в конце концов, это было его идеей! А так же ему прекрасно известно о награде, ради которой я обнимала и целовала его, заботилась и рисковала жизнью. Не слишком ли отвратительно упрекать меня в том, что я делала не по своей воле?
— Ты чудесно справлялся за двоих! — парирую, но не даю этому бессмысленному спору продолжиться: со мной ему не получится совместить приятное с полезным и отвлечь от настоящих проблем. Словно кот он любит поиграть с добычей перед тем как принять решение: отпустить или съесть, но ведь и мыши умнеют со временем.
За те несколько встреч и разговоров, я осознала, что мы с Питом слишком упрямы, очень дерзки и предпочитаем держать мысли и эмоции при себе, что изначально обрекает любое взаимодействие на ссору. Однако в то же время эти качества кажутся неплохой отправной точкой: возможно, мы сможем по-настоящему понять друг друга. Я помню как Пит пришел ко мне в палату после допроса: он попросил рассказать о себе и был внимателен, потому что знал, что это важно. Так же, как и судьба Эффи.
На протяжении разных этапов отношений с Гейлом методом проб и ошибок я научилась понимать — когда нужно дожать, а где лучше отступить. Сегодня в кафе я подчинилась ему, и теперь должна пойти до конца.
Не то, что бы у меня много опыта в этом деле, так как единственным близким мужчиной в моей жизни остается Гейл, я знаю, что действовать нужно по-другому. Гейл Хоторн — человек действия, импульсивный и эмоциональный, воспринимающий только командный тон, и он никогда не видел в моих глазах и капли сомнения, пока я требовала желаемое. Только вот Пит Мелларк является его полной противоположностью. Будучи голосом рассудка, он тщательно обдумывает все варианты развития событий, взвешивает «за» и «против» и запасается планами отступления, что делает столь привычный метод бесполезным. Привыкший контролировать всех и вся, он останется глух и нем к другим и их приказам. Я должна быть гибче.
— Пит, — несмело начинаю я и прикусываю губу, когда его пронзительный взгляд сканирует меня с головы до ног, уже готовый дать отпор. И зажав свою дерзость и гордость в кулак, тихо прошу: — Я просто хочу знать почему.
Мелларк снова одаривает меня кривой улыбкой, но все же отвечает:
— Ты слишком непредсказуема, но твои эмоции очень легко прочитать. Мне было нужно что-то более неожиданное, чтобы отвлечь мисс Бряк от тебя. За те десять секунд, что у меня были, я не смог придумать ничего лучше, чем представить тебя моей девушкой, — широкие плечи быстро взлетают и опадают вниз, словно это ничего не значит. По-крайней мере для него и для меня, в то время как для остальных подобная новость стала бы настоящей сенсацией: одинокий главный миротворец, к тому же весьма привлекательный, давно является основной мишенью газетчиков и сплетников. И все же это не то, о чем я спросила.
— Я догадалась об этом почти сразу, — ухмыляюсь, опустив глаза вниз, заправляю выбившийся локон за ухо и продолжаю: — и я не злюсь на тебя за это. Только за то, что ты слегка увлекся процессом.
— Боже, Китнисс, я лишь обнял тебя за талию! — смеется Пит, расслабляясь и оживая. Голубые глаза теплеют, а от смеха на щеках появляются ямочки. И мое сердце замирает от того, насколько естественным это выглядит.
— Однако я спрашивала о другом, — осторожно произношу, боясь спугнуть его ослабленную защиту. — Почему ты не рассказал мне об Эффи с самого начала?
К моему огромному разочарованию, улыбка тает на его губах, а серьезность прогоняет смешинки из глаз. Мой вопрос возвращает его к текущим проблемам и по усталому вздоху, я понимаю, что их немало на его плечах.
— Это не дорожный разговор, — отмахивается Пит, та малая толика настоящего снова скрывается под маской миротворца, но я не должна отступать. Только не сейчас.
— Мы могли бы пойти куда-нибудь, — неуверенно предлагаю, однако это еще больше отталкивает его от меня.
Когда-то он был напарником и союзником, равным игроком в команде вместе со мной и Хеймитчем, который брал и отдавал, ничего не прося взамен. И я любила его за это. За его терпение и обожание, даже если честность — это все, что я могла ему предложить. А теперь он лишь использует тех, кто ему нужен, как по неопытности делала я. Мы оба бессердечные существа, ведомые по жизни собственным эгоизмом. И если я хочу добиться желаемого, я должна дать ему то, перед чем он не сможет устоять.
— Тогда проводи меня до дома и не дай вернуться в кафе или влипнуть в очередную историю.
Его правая бровь скептически взлетает вверх, широко распахивая глаза в удивлении и недоверии. Я не могу винить его в этом, ведь разумная часть меня так же не понимает почему я добровольно захожу в расставленные сети, хотя знаю, что так нужно. Медленно поворачиваюсь в сторону кафе, подталкивая его к компромиссу.
— Хорошо, — тут же сдается он, по-прежнему не сводя с меня косого взгляда, но получая в ответ мою благодарную улыбку. — Хотя я очень сомневаюсь, что в зарослях притаилась еще парочка напившихся в стельку мужчин.
Одно упоминание вчерашней стычки тревогой будоражит кровь, и я интуитивно пячусь подальше от Пита, сжимая кулаки, когда он делает шаг навстречу, хотя прекрасно знаю, насколько глупо это выглядит.