Она умела вселять в меня уверенность. Я выходил на лед и упорно тренировался, пока не сделаю нужный элемент: шаги назад или «елочку». На смешки и подколки со стороны старших я вообще перестал обращать внимание.
На тренировку мы с мамой обычно приезжали заранее. Перед нами катались мальчики-хоккеисты. Я стоял за бортиком и во все глаза смотрел на них. Я им завидовал: у них были клюшки, шайба, ворота! Я уже понял, что хоккей и фигурное катание — это два совершенно разных вида спорта.
— А давай еще на хоккей ходить! — упрашивал я маму.
— Ну не знаю, сынок. Давай посмотрим, как у нас будет по времени получаться. Вот ты научишься кататься хорошо, тогда и в хоккей пойдем.
Но когда я наконец научился, никакого хоккея мне уже не захотелось. Я влюбился в фигурное катание.
Я до сих пор меньше всего люблю вращения. Обожаю прыжки, дорожки и только потом — вращения. Так сложилось с самого детства.
…До сих пор такое случается: во время ответственных соревнований у меня из носа идет кровь. А в раннем детстве носовые кровотечения были настоящей бедой.
Однажды я ужасно перепугал своих близких. Кровотечение было такое сильное, что родителям пришлось вызывать «скорую». В ожидании приезда врачей мне несколько раз сменили простыни — кровь шла не переставая полтора часа. У меня ничего не болело, но мне было страшно, мне казалось, будто вся комната залита моей кровью. Я тогда еще не видел ни одного фильма ужасов и мог сравнить происходящее только с жуткой сказкой, в которой главный герой попадает в серьезный переплет. Причем этим главным героем был я сам. Пока все это думал, я потерял сознание.
Потом мне рассказывали, что мое лицо буквально сливалось с подушкой — так оно побелело от потери крови. Даже врачи «скорой» не стали меня будить, пожалели. А перепуганной маме сказали, что у меня что-то с сосудами и надо пройти серьезное обследование.
Когда я пришел в спорт, такое стало со мной случаться значительно реже. Собственно, то же самое можно сказать и о сопровождавших меня до четырех лет соплях и кашле.
А вот с вестибулярным аппаратом беда была страшная. Я не переносил никакой транспорт, меня тошнило везде, любая поездка: в машине, автобусе, троллейбусе или трамвае — для меня оборачивалась настоящим испытанием.
— Мамочка, мне плохо! — предупреждаю я маму, и мы едва успеваем выскочить на остановке. Меня тошнит. Минут пятнадцать дышим свежим воздухом. Пересаживаемся на трамвай. Стоим впереди, где меньше всего укачивает. И когда наконец добираемся до Дворца спорта, я весь зеленый.
Из дома мы всегда выходили с мамой за два часа до начала тренировок — с запасом на вынужденные пересадки.
Зато на льду я совершенно забывал о том, что меня тошнит. Но только до тех пор, пока мы не начали делать вращения.
Тренер дает нам домашнее задание — крутиться на специальном диске. В течение года день за днем я встаю на этот диск, и все начинается сначала.
Я вращаюсь. Голова начинает кружиться, меня мутит, и в последний момент я выкидываю белый флаг.
— Меня сейчас вырвет! — кричу я.
Мама подхватывает меня и тащит в ванную. Короткая передышка. Я пью воду и снова встаю на диск.
Мама водила меня по врачам, рассказывала, как проходят мои «домашние тренировки». В детской поликлинике успокаивали, говорили, что это нормально, что у многих детей слабый вестибулярный аппарат и его просто надо развивать. Мы развивали. И через год я забыл, как это бывает, когда тебя тошнит.
К ненавистному домашнему диску я привык, и мы даже подружились. В свободное время я уже с удовольствием сам, без маминых напоминаний, на нем крутился.
Первое время, когда только изучаешь прыжки, надо рассчитать, когда сделать толчок, куда поставить ногу, как сгруппироваться. От скорости, когда вращаешься, разрывает руки. А если вращаешься уже двадцать лет, ты прекрасно знаешь, какую скорость набрать, как повернуться и сгруппироваться. Это все очень важно.
Когда становишься опытным спортсменом, и элементы вращения, и самый сложный прыжок выполняются на автомате. В это время включаются все внутренние ресурсы. Уже не думаешь, куда деть ноги и руки.
Но для того чтобы об этом не думать, мне пришлось пройти через боль, тошноту, рвоту, кровь. Уже позже, на льду, во время вращений на руках иногда появлялись кровоизлияния, кровь сочилась из-под ногтей. Порой становилось страшно оттого, что трудно было понять, что происходит с моим организмом. Но я перешагнул и через этот страх, перешагнул — и пошел дальше.
Я очень хорошо помню самые первые в своей жизни соревнования. Мама сшила мне костюм: в магазине купила дешевую сиреневую женскую сорочку, выкроила из нее рубашку, а брючки соорудила из чьих-то спортивных штанов, приобретенных в комиссионке.