— Неужели, Анна, ты не ревнуешь меня к синьорине Забетте? Не боишься, что она может отбить меня у тебя?
Обе девушки расхохотались, а Анна грустно ответила:
— Нет, не боюсь. Забетта, к сожалению, больше не спит с мужчинами…
В гондоле, которую Захария неумело приводил в движение, действуя веслом наобум и вызывая этим у девушек взрывы хохота, они продвигались со скоростью улитки от канала Хризостомо в сторону Гранд-канала. Еще садясь в гондолу, Захария увидел в ней нечто такое, что его чрезвычайно удивило. Это была икона святого Себастьяна.
«Может быть, на дне гондолы в соломенной шляпе лежит и бокал со стихом, который продается?» — подумал Захария и ощупал шляпу. Бокала, разумеется, не было.
Учитывая беспомощность, которую проявил в гребном деле их скьявоне, девушки отказались от мысли попасть на Лидо. Остановились и высадились на площади Дзаниполо, где их спутник повел себя самым удивительным образом.
В центре площади стоял огромный бронзовый всадник. Он был готов пуститься галопом. Захария, который еще не видел изваяния, застыл, словно окаменев от его величественного вида. Шедевр сверкал так, будто только что появился на свет. Руками — в одной повод, другая на шее коня — он словно держал в узде все, окружавшее его. Перед этим чудом Захария простоял несколько мгновений в оцепенении, а потом почувствовал, что его, к сожалению, охватывает уже знакомая паника. Что-то похожее на неожиданный приступ болезни. Рядом с таким великолепием красоты на него напал страх, и он бросился бежать. Так же как бежал тогда, встретившись взглядом с глазами Анны, когда впервые увидел ее на этой же самой площади Святых Иоанна и Павла, бежал он и сейчас от красоты конной статуи, а она галопом преследовала его. Захария был охвачен одновременно и ужасом, и бессилием, он несся вперед, забыв о красавицах с тремя лицами, которых оставил где-то далеко и которые теперь пытались его догнать.
Изумленные спутницы с трудом настигли его в каком-то укромном дворике, где находилась корчма, и принялись успокаивать. Здесь они заказали вина, чтобы привести его в чувстве, а потом moleche fritte con polenta, причем Захария понял, что это такое, только тогда, когда перед ним поставили жареного краба с полентой. Слушая колокольный звон с ближайшей церкви, они ели, пили и болтали, и девушки постепенно приходили в себя от потрясения и изумления, в которое повергла их выходка скьявоне.
— Итак, что за новый проект родился у синьора корректора типографии греко-славянских книг? — спросила Анна примирительным тоном.
— Я задумал, — с отсутствующим видом ответил Захария, — один журнал. Или календарь.
Ему тоже хотелось, чтобы происшествие, которого он стыдился, как можно скорее осталось в прошлом.
— И как он будет называться?
— «Альманах», «Журнал», «Сербская пчела», что-нибудь в этом роде. Там было бы всего понемногу, на любой вкус. В качестве введения я написал бы эссе, потом некоторые замечания о языке литературных произведений, потом публикации, касающиеся географии, науки о человеке, педагогики, истории, права, и все это с обзором недавно вышедших книг. Можно было бы поместить какую-нибудь восточную историю, пару-другую сонетов, текст в защиту женщин…
При этих словах обе гостьи Захарии зааплодировали и, сбросив с груди маски, принялись обмахиваться ими как веерами. Смущенный, не зная, куда девать глаза, Захария зачастил:
— Кроме того, там могут быть тексты по домоводству, торговле, ремеслам, архитектуре, музыке и изобразительному искусству, особенно по живописи и резным художествам, точнее — по гравировке на медных листах… Я предложил бы читателям присылать мне описания своих самых занимательных снов…
— И вы бы это печатали? — перебила его синьорина Забетта.
— Да, — ответил он.
— И читатели могли бы читать свои сны в напечатанном виде? Какая прелесть! — воскликнула Забетта. — А у вас уже есть чьи-нибудь сны?
— Да нет, пожалуй.
— Что же вы будете делать в таком случае?
— Не знаю.
— Я знаю, — вмешалась в разговор Анна. — Вам нужно опубликовать свой собственный интересный сон. Можно под чужим именем. Вам в последние ночи снилось что-нибудь необычное?
— Снилось, но это не для печати! — заметил Захария.
— Как так? Знаете что, расскажите-ка нам, а уж мы и решим.
— Что бы вы ни намеревались решить, этот сон не для пересказа, а тем более не для публикации в журнале.
— Немедленно рассказывайте! — закричали девушки в один голос.