Его голос был сух и спокоен. Если бы я не знала этого человека, подумала бы, что он рассказал очередную историю из прошлого, которая вспомнилась к слову, а не потому, что она прожигает невыносимой болью всё внутри. В который раз убеждаюсь. Время никогда не лечило, оно убивало, превращая в камень твою боль.
– Знаю. Она спаслась и спасла меня, Йен. А это многое значит. Это значит, что её душа не очерствела.
– Надеюсь. Я не хочу, чтобы этот мир убил в ней человечность…
– Как это произошло со мной. Ты, наверное, это хотел сказать.
– Не говори так.
– В последнее время у меня сидит в груди странное чувство. Знаешь… словно произойдёт что-то непоправимое. Порой меня обуревает такая ярость, что мне становится страшно, Йен. Эти видения… Они такие реалистичные. А ещё это постоянное чувство тревоги, – положив ладонь в центр грудной клетки, я сжала ткань куртки. – Я элементарно боюсь сойти с ума.
– Ты многое пережила, Ева.
Отрицательно мотнув головой, я произнесла:
– Нет. Это не последствия какой-то психической травмы. Кажется, что я знаю, что со мной происходит, чувствую это, но… тело будто пытается меня отгородить от этой правды.
Я ещё никому не рассказывала про это. Боялась, что люди не так поймут, а начальство сочтёт, что я совсем спеклась и отправит в отставку.
– Вот какая странность. Я не могу сказать, когда это началось. Может, когда умер Дерек, а может задолго до этого и я просто не воспринимала это всерьёз. В общем, я чувствую сильный запах гнили, когда поблизости есть заражённый. Я замечала это неоднократно.
– То есть как? Может это просто были совпадения? Всё-таки запахи, это последняя вещь, которой бы я доверял.
– Нет, это не совпадения. Чем больше их поблизости, тем нестерпимей становится запах. Это своего рода радар. И даже не спрашивай меня природу этого явления, это просто есть и всё.
Йен изучал моё лицо, всё ещё переваривая услышанное. От такого пристального внимания мне вдруг стало неловко, словно я сумасшедшая, которая пытается всех убедить в обратном.
– И мне, кажется, все эти ощущения и чувства, что я испытываю, как-то связаны с этим. Я пока не знаю как, но здесь точно что-то есть. В один день я думаю, что наконец поняла, что именно происходит, а на следующее утро, оно проходит и появляется снова это ужасное чувство неуловимости чего-то важного. Не смотри так…
– Как?
– Будто я уже сошла с ума.
– Я даже не думал про это. Значит, тогда, когда мы были на подземной станции, ты чувствовала этот запах?
– Это когда они полезли из воды?
– Да.
– Вероятно, что да. Йен, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал… Если со мной что-то произойдёт, не важно, что именно. Обещай мне, что доставишь Мию к отцу. Любой ценой.
– Даже не смей мне говорить такие вещи, ты поняла меня? – в голосе слышалась неуютная сталь.
Взяв его руку в свою, я почувствовала родное тепло. Его ладонь была горячей несмотря на холод, что обволакивал нас со всех сторон.
– Пожалуйста. Об это я могу попросить только тебя, – опустив взгляд на наши руки, я сделала глубокий вдох. – Прошу.
– О чём ты просишь меня, Ева? Ты себя слышишь? Или я чего-то не знаю? Посмотри на меня.
Я вернула свой взгляд на него.
– Я просто не знаю, что ждёт нас там.
– Если тебя там ждёт смерть, значит, я пойду один. Я не готов даже к мысли о твоей смерти, а ты просишь меня о таких обещаниях. И не проси, – сбросив мою руку, он отрицательно замотал головой. – Мне хватило того, что произошло на том операционном столе. Ещё раз проходить через это я не намерен. Я согласен на то, чтобы ты жила в другом городе, да пусть на другой планете, но я должен знать, что ты есть в этой долбанной вселенной, ходишь, бродишь, спишь, ешь, можешь снова ненавидеть меня даже, но чтобы делала это всё живой. А дав это идиотское обещание, значит, иметь такую вероятность.
Издав успокаивающий шипящий звук, я взяла в свои ладони его лицо и приложила к нему лоб.
– Прости.
– Ты, наверное, правда не осознаёшь до конца, что я испытываю к тебе.
– Я знаю, прости.
– Нет, не знаешь. Это чувство, что я испытываю к тебе, оно буквально разрывает меня изнутри, Ева. Так нельзя любить. Так люди не любят.
– Обещаю, больше не заведу подобного разговора, – прижавшись к нему всем телом, я закрыла глаза.
– Надеюсь, – его губы коснулись моего лба.
– Не хочу вам мешать, но нам пора, если хотим дойти до Пятого города дотемна, – справа от нас раздался голос Джеймса.
Вздрогнув, я отпрянула от Йена.
Сейчас мне было стыдно. Стыдно за то, что Джеймс застал эту картину прежде, чем я успела с ним поговорить. Если бы вы видели его глаза, то испытали бы такое же невыносимое чувство вины, что испытала я. Но хуже того, что я уже сделала это только то, каким взглядом я ответила ему. В нём сквозило сожаление с ужасным чувством жалости, которого Джеймс не заслужил. Любой любящий человек не заслуживает его.