Спустя полчаса, когда мы собрали все вещи, которые чудом смогли уцелеть, они вернулись обратно с каменными лицами, на которых невозможно было что-либо прочитать.
– Что случилось? – поднялась я с земли.
– Мы далеко не первые на этом участке. Там целое кладбище, – ровно ответил Джеймс.
– Они ловили людей на дороге, убивали и забирали их вещи, – проговорил Томас.
– Но в этом месте и мышь не пробежит, – непонимающе произнесла Кэс.
– Мышь может и нет, а вот судя по количеству могил, люди тут появляются, – ответил Джеймс, подхватывая свою сумку.
– Нужно идти, скоро стемнеет, – прервала я диалог, смотря на небо, затянутое густой плёнкой туч.
Через час как мы двинулись с места, дождь усилился, и одежда стала промокать насквозь, противно прилипая к коже. Чем дальше мы шли, тем сильнее заглатывал в свою воронку мрак леса. Не было слышно ни копошения насекомых, ни треск веток от пробегающего мимо дикого кабана. Это место было похоже на Чёрную зону, разницей лишь в том, что деревья здесь были живыми, а не торчали обугленными кольями из земли.
Йен шел впереди всех, а прямо за ним Джеймс, упирая дуло автомата ему в спину.
– Почему остановился? – раздражённо бросил Джемс.
– Нам лучше переждать ночь здесь, дальше идти опасно в такой темноте, – спокойно ответил Йен.
– Я сам решу, когда нам нужно остановиться, – пихнул он его в спину.
Оставаясь на месте, будто и не было этого толчка, Йен так же спокойно произнёс:
– Дальше граница Чёрной зоны, и в такое время туда лучше не соваться.
– Джеймс, может, послушаем его? – подал голос Дирк.
– Он прав, мы не знаем этой местности, – поддержал его Калеб.
– Хорошо, – нехотя ответил Джеймс. – Разобьём лагерь тут. Дежурим по очереди. Смена каждые два часа.
Все тут же засуетились обустраивать место ночлега: вбивать колья для тента, разжигать костёр и размещать датчики движения.
Завязывая второй узел верёвки, ко мне подсела Кэс.
– Ты ему веришь?
– Кому ему? – не поднимая головы, продолжила своё дело.
– Ну у нас только один человек в группе, который не внушает доверия.
Подняв на неё взгляд, встала и перешла к другой верёвке.
– Я не верю никому, кто состоит в шестёрках.
– Но он вроде как не с ними, раз сдал их.
– Сдал он их или нет, будет ясно, когда мы дойдём до этого места.
– А ты слишком хладнокровна для девушки, которая когда-то его любила.
На последнем слове мои руки зависли в воздухе, так и не довязав несчастный узел. Мои глаза нашли глаза Кэс.
– Ключевое слово «когда-то», которое не относится к настоящему времени, – сухо ответила я, рывком затягивая узел верёвки.
– Как скажешь, – Кэс поднялась и пошла в сторону костра.
Может я и правда когда-то любила этого человека, наивно думая, что это взаимно. Но некоторые события имеют хороший отрезвляющий эффект. Вычищая полностью твою кровь от этого вещества, они оставляют лишь сегодняшний день. Где ты такой же, как тогда, но уже другой, без права на обратный процесс.
Иногда в мою голову пытается прорваться мысль о том, как было бы всё, будь Дерек сейчас с нами. Но у неё нет права на существование, так же как у остальных подобных мыслей, которые тут же уничтожаются при малейшей опасности проникнуть в отдел головного мозга, отвечающий за их поток. Этот блок не отрабатывался годами. Он появился также, как появилась пустота. Без согласования и споров. Без методов индукции и дедукции. По щелчку пальцев.
* * *
Всё это время Томас стоял с автоматом в руках нацеленного на Йена, который сидел, подперев ствол дерева, думая о чём-то своём. К ним подошёл Джеймс и перекинул через него верёвку.
– Думаешь, что сбегу в наручниках и без оружия? – усмехнулся Йен.
– Я ничего не думаю. Я лишь знаю, что для тебя это не будет проблемой, – обматывая верёвку вокруг него, ровным тоном проговорил Джеймс.
– В таком случае и это связывание меня не остановит.
Джеймс ничего не ответил, лишь сильнее стянул верёвкой его тело.
Ben Russell, Yuki Numata Resnick, Max Richter – Dream 3 (in the midst of my life)
Меня назначили на дежурство третьей. Заняв своё место в спальном мешке из мешковины, смотрела, как тлеют угли в костре, а пламя посылает искры наверх, уютно потрескивая. Говорят, можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работают другие люди. По поводу третьего утверждения не знаю, так как никогда не доводилось этого делать. Это Мии повезло хоть немного почувствовать себя ребёнком. Мы же с самого раннего детства жили наполовину взрослой жизнью. Уборка военного инвентаря, помывка полов, учёба и помощь взрослым в различных сферах не давали нам почувствовать себя детьми. Все детские шалости происходили урывками. Но от этого они были только сладостней и желанней. Каждая игра, каждая шутка, каждый момент беззаботности. Мысли о том, что станем мы взрослее и сможем сами руководить своей жизнью, остались лишь мыслями, которые обещали это время впереди, рассказанное в старых книгах и показанное в старых кинофильмах. Но чуда так и не произошло. С каждым годом список обязанностей и ответственностей только пополнялся. А разум лишался детской фантазии, обретая юношескую глупость и безрассудство. Может показаться, что это обычный процесс взросления, да только не в наше время. Мой юношеский максимализм не давал мыслить трезво, рубя сплеча, не задумываясь о последствиях. Я до сих пор благодарю небеса за то, что все мои выходки не стоили чьей-то жизни. Ведь будь теперешняя я тогда, поступала бы иначе. Только каков бы был итог от этой смены в мозгу – неизвестно. Но одна мысль не давала мне покоя: не спустись я тогда с Йеном в камеры, он бы не узнал от Элены о сестре, и тогда бы группу Дерека не отправили на их поиски, и он был бы жив. И обратная сторона медали показывает то, что не узнай Йен о своей сестре, он бы её не нашёл. А нашёл ли? И если да, стоило ли это того, что произошло? Вопросы, на которые нет ответов.