Встретившись с ним взглядом, я увидела, что его глаза говорили правду. Это наблюдение стало заметным только сейчас, когда ты уже успел познать ложь этого человека.
– Ответь на один вопрос… Ты помогал им?
– Нет.
* * *
Эти простые три буквы принесли какое-то облегчение, словно сняли несправедливое обвинение с преступника, который всё это время внутри меня пытался доказать свою невиновность.
– Но как ты…
– У вас есть ещё места обитания? – неожиданно появился в дверном проёме Джеймс.
– Нет, последний год мы обитали здесь, – немного раздражённо ответил ему Йен, глядя в мои глаза.
– Что будем делать дальше? – резко перевела взгляд на Джеймса.
– Пойдём на заброшенную станцию метро, про которую говорил тот парень. Может, там кто остался.
– Нам нужна машина.
– Ты знаешь, где можно её достать? – обратился он к Йену.
– Да, только не думаю, что нам с лёгкостью её отдадут.
– Им придётся, – подойдя к Йену, он достал наручники. – Давай сюда свои руки.
После двухчасового пути в лесной глуши мы вышли на дорогу, которая вела в заброшенную деревню. На некоторых домах была свежая краска, а какие-то были полностью разрушены, лежа грудой кирпичей и сломанных досок на земле.
– Ты как? – поравнялся со мной Джеймс.
– Нормально.
– Как твоё ребро и нога? Всё ещё болит?
– Нет, уже всё прошло. Спасибо.
– Я поражаюсь регенерации твоего организма. Только недавно над бровью виднелось внушительное рассечение, а сейчас лишь тонкая белая полоска, – прикоснувшись рукой к моему лбу, он провёл большим пальцем по шраму.
– Хоть где-то я выиграла в этой жизни, – слегка улыбнулась я.
– Стойте! – вдруг крикнул Йен, выставляя закованные наручниками руки в сторону в предупредительном жесте.
Все резко остановились и посмотрели на него. Проследив за его взглядом, я увидела еле заметную тонкую леску, которая была натянута над землёй перед нашими ногами.
– Это ещё что такое? – спросил Томас.
– Ловушка. Лекс постарался.
– Что ещё за Лекс?
– Это тот, кто может одолжить нам машину, если захочет. Идите осторожно, такие сюрпризы могут быть где угодно, – переступая хрупкую деталь ловушки, проговорил он.
– Сколько здесь живёт людей? – поинтересовался Джеймс.
– Только Лекс.
– А как же все эти отремонтированные дома?
– Раньше здесь жила целая группа людей, но теперь живёт только один он.
– Что случилось? – вошла в диалог Кэс.
– Мародёры. Они хотели присвоить себе это место, а также всю их одежду, еду и оружие.
– И им удалось всех убить?
– Да. Всех жителей этой небольшой деревни, а также семью Лекса.
– У него была семья?
– Жена и дочка, – сухо ответил Йен.
– Почему он не ушёл жить в ближайший город, раз никого здесь не осталось? – без какого-либо сочувствия спросил Томас.
– Потому что он терпеть не может военных, да и ему легче одному, – бросил холодный взгляд на него Йен.
– Но ты тоже военный. Почему ты уверен, что он даст машину тебе?
– Я не уверен.
Впереди раздалась серия выстрелов, продырявив землю в метре от нас. Все резко отскочили назад, снимая с предохранителя своё оружие.
– Какого чёрта?! – рыкнул Джеймс, целясь в силуэт между домов.
– Не стреляйте! – предупреждающе проговорил Йен. – Это Лекс.
– Кто такие и что вам нужно?! – крикнул нам, медленно идущий мужчина с собаками.
Около него хищным шагом шли две овчарки. Оскалившись и громко рыча, они ждали команды хозяина.
– Лекс! Это я, Йен! – встав во весь рост, он поднял руки наверх.
– Йен? Йен Хант?
– Да Лекс, это я.
– А это кто с тобой и почему у тебя руки связаны? – задал, крича, ещё один вопрос мужчина.
– Это мои старые знакомые, а наручники, это долгая история.
– Ты же знаешь, у меня полно времени, – остановившись в пяти метрах от нас, окинул сканирующем взглядом. – Что тебя привело ко мне, так ещё с группой военных?
Мужчина был широк в плечах, а его рост заставлял задирать голову даже на таком расстоянии. Рукава выцветшей клетчатой рубашки были закатаны на три четверти, оголяя руки с проступью вен, отчего они казались ещё более мощными. На бёдрах были потёртые тёмно-синие джинсы, обтягивая сильные ноги. Чёрные волосы с редкой сединой и серого цвета глаза, вокруг которых прослеживались мелкие мимические морщинки. Такие бывают, либо от возраста, либо оттого, что человек часто смеётся. Гадать не пришлось, после истории Йена о его жизни, и видя в серых глазах многолетнюю скорбь и ожесточённость, смех – это последнее, что присутствует в жизни этого мужчины.