– И, конечно же, вам сообщил об этом ваш брат?
– Да.
Судья Эндрю Джонс ещё какое-то время смотрел на меня, но после опустил глаза на документы и сказал:
– Вы же понимаете, что это не снимет с него обвинения? Он помог бежать опасному преступнику и будет за это наказан.
– Я знаю, господин Судья. Я лишь ответила на вопрос, был ли причастен этот человек к Чёрным шестёркам раньше.
– И как вы считаете, он был причастен?
– Нет.
– Хорошо. Спасибо за вашу честность. Можете вернуться на своё место.
Только сев обратно на свой стул, я почувствовала лёгкую саднящую боль в ладони. Оказывается, всё то время пока стояла там, у всех на виду, я вгоняла ногти в кожу с такой силой, что проступили небольшие ранки. И всё моё спокойствие и сдержанность сводились в один зажатый кулак под столом, а не в силе характера.
– Все показания приняты и будут рассмотрены. Суд отклоняется на обсуждение, – громко проговорил помощник судьи.
Судья Эндрю Джонс и все члены Совета встали со своих мест и по одному вышли из зала.
Время шло, словно медленно стекающая по дереву смола. И в какое-то мгновение оно остановилось вовсе. Отовсюду разносился мерзкий шёпот. Люди не умолкая продолжали сочинять сплетни о Йене, поливая его грязью и другими словесными помоями. Женщина, которая ближе всего сидела к нему, вдруг соскочила с места и с отвращением плюнула в его сторону. Стража тут же подбежала к ней и попыталась усадить её на место, но рьяно вырываясь, она буквально кричала проклятья, пока её не вывели из зала совсем.
– У тебя мокрые ладошки, – раздался сбоку голос Джеймса. Пропустила момент, когда он взял меня за руку. – Тебе нехорошо?
– Нет, всё нормально, – вытащив руку, сухо произнесла я.
Йен сидел неподвижно и смотрел куда-то под ноги. Он даже не шелохнулся, когда та женщина сделала попытки унизить его. Седая прядь выбилась и теперь свисала ровной линией вниз. Руки были сложены в замок, а между бровями пролегла хмурая складка. Будто почувствовав мой взгляд, он дёрнул головой и резко поднял её. Его глаза встретились с моими.
Я не раз видела, что происходит с людьми, когда они ожидают своего приговора. В их глазах всегда читалось одно и то же. Отчаяние и страх. Но у Йена ничего этого не было. В его глазах было принятие и… нежность. Если первое ещё объяснимо, то второе не поддаётся никакому анализу. Словно так и должно быть.
Я убрала взгляд первой. Снова наступило это удушающее чувство. Пульс участился, а из лёгких выкачали весь воздух, не давая сделать новый вдох.
Когда стало невыносимо терпеть это дальше и я уже была готова покинуть зал, дверь распахнулась, являя членов Совета и Судью Эндрю Джонса.
– После недолгого обсуждения суд и члены Совета пришли к единогласному решению.
В зале наступила гробовая тишина, были слышны только вой ветра и стук бьющихся веток об окно.
– Обвиняемого по статьям 105, 135.20 и 125.20 Уголовного кодекса Семи городов, а также за соучастие в преступной группировке – приговорить к смертной казни. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Приговор будет исполнен тринадцатого декабря две тысячи двести двадцать четвёртого года в пять часов дня по местному времени.
– Послезавтра? – вопрос сам сорвался с моих губ. Но так тихо, что лишь я одна могла его слышать.
И в эту же секунду народ обезумел. Крики, топот ног, ужасные фразы, которые вылетали из их уст. Всё это перемешалось в одну громкую массу шума. Люди скалились и бросали в Йена, всё что попадётся под руку, словно дикие животные, которые учуяли очередную жертву.
Я не смотрела, как его выводят из зала. Я не обращала внимания на беснующуюся толпу. У меня было лишь одно желание – побыстрей добраться до своей комнаты и забыться сном. Это всегда помогало. Есть надежда, что поможет и в этот раз.
* * *
Max Richter & Grace Davidson – Path 5 (Delta)
В детстве нас пугают страшными сказками, чтобы мы ложились рано спать, не говорили с незнакомцами и были добрыми сердцем и душой. Они всегда поучали нас, пытались донести заложенную в них мораль. Учили целеустремлённости, хитрости, принятию, преданности, дружбе, прощению и любви. Но они не научили одному – умению отпускать.
Когда я была маленькой, мне часто снились кошмары. Особенно они любили посещать меня после сказки «Красная шапочка». Фрагмент, где волк съедает бабушку, вселял панический страх и чувство безысходности. Я всегда кричала во сне, но никогда не признавалась никому из-за чего. Мне казалось это постыдным и недостойным будущего солдата. Если ты боишься обычной глупой сказки, то что же ты будешь делать в реальном мире?