– Не обращай внимания, это так мысли вслух, – отмахнулась я. – Скажите, а кто-нибудь в курсе, кто этот предатель, который сдал нас шестёркам?
– Да, Томас, нам тоже интересно. Ты же допрашивал его. Кто он? – обратился к нему Дирк.
Мои брови удивлённо взметнулись наверх, и я посмотрела на Томаса.
– Ты вёл допрос?
– Да.
– И?
– Это конфиденциальная информация.
– Да брось, Томас, тут все свои, – кинул Дирк.
– Нет, – резко встав из-за стола, отчего стул со звуком отлетел назад, он пошёл в сторону выхода.
– Ну нет, так нет. Зачем психовать-то.
– Ты знал об этом? – повернулась я к Джеймсу.
– Нет, только сейчас об этом слышу.
– Понятно. Ладно, я пойду сестру навещу.
– Во сколько освободишься?
– Не знаю.
– Сегодня тренировка, не забудь.
– Я помню, – вставая, подцепила куртку со спинки стула. – Встретимся там.
Здание, куда поселили сестру вместе с Сицилией, ничем не отличалось от моего. Тот же бесконечно длинный коридор с множеством комнат, где живут рядовые солдаты и офицеры.
Найдя нужный номер комнаты, я постучала в дверь.
За стеной послышался какой-то скрип, а после долгую минуту была тишина. Из других помещений раздавались голоса. Кто-то смеялся и громко что-то рассказывал, а кто-то ругался, не тушуясь произносить матерные слова.
Когда я уже собиралась уходить, дверь открылась.
– Ева? – окликнула меня Сицилия.
– Полковник Хоффман, добрый день, – здороваясь кивнула я.
– Если ты к Мие, то её нет, – холодным тоном проговорила она.
– Где я могу её найти?
– На тренировке. Но её лучше не беспокоить сейчас.
– Тогда я зайду позже.
– У неё много уроков сегодня, поэтому позже она будет очень уставшей.
– Хорошо, тогда зайду завтра, – натянуто улыбнулась я.
– Завтра у неё важная аттестация.
– Тогда я приду посмотреть.
– Не нужно.
– Чего вы добиваетесь? – не выдержала я.
– Тебя два года не интересовала её жизнь, а сейчас ты являешься и пытаешься наладить с ней отношения.
– Я знаю. Я сильно виновата перед ней…
– Нет, не знаешь, Ева. Она ждала тебя каждые полгода, и ты не видела, как грустнели её глаза, когда остальные выпускники приезжали домой, но в их числе не было тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось. Видеть её печаль, когда ты в очередной раз сбежишь от своей боли и от близких тебе людей.
– Такого больше не повторится. Я даю слово.
– А чего стоят твои слова?
– Я, может, и наделала ошибок, но я никогда не отказывалась от Мии. И сейчас я хочу всё исправить.
– Посмотрим, – сказав это, она закрыла дверь.
Тридцать отжиманий, потом бег по кругу и так семь подходов. Я никогда не страдала ленью, но сегодня моё тело отказывалось выполнять все полученные задания.
– Ева! Давай, давай! Поддай скорости! Не будь черепахой! – прокричал Джеймс. – Сейчас заканчиваете здесь и на полосу препятствий! – обратился он к остальным.
Завершив последней седьмой подход, заняла очередь на полосу препятствий.
– Ева Данн сегодня не в настроении? – раздался сбоку знакомый голос.
– До твоего появления оно было на высоте.
– Что-то ты сегодня вялая, плохо спала? – с издёвкой спросила Кейтлин.
– Надрать тебе задницу на полосе препятствий сил хватит.
– Ты мне снова угрожаешь?
– Нет, я констатирую факт.
– Тогда давай, кто доберётся первым до той лесополосы, – быстро проговорив это, она побежала вперёд.
Не теряя ни секунды, я двинулась вслед за ней.
Проползти под сеткой, затем залезть по канату на вышку, и оттуда спуститься по деревянным ручкам вниз. А дальше, уклоняясь от выскакивающих с разных сторон брёвен, быстро добежать до мельницы.
Схватившись за первую лесенку, начала против движения карабкаться наверх, оставляя позади Кейтлин.
Я слышала, как кричали моё имя, и в душе поднималось детское ликование. От всей этой атмосферы мышцы наливались силой, словно и не было до этого семи подходов отжиманий с бегом по кругу.
Когда мельница была преодолена и оставалось каких-то тридцать метров до финиша, в глазах вспыхнула яркая вспышка, а за ней быстрыми кадрами стали проносится образы ужасных картин. В воздухе появился резкий металлический запах крови, от которого скрутило все внутренности. Не ожидав этого странного явления, я упала на землю.
То, что проносилось у меня перед глазами было сложно объяснить словами. Я видела тела, у которых были большие разорванные раны. Видела, как кто-то отдирает зубами кусок плоти. Картинка сменялась другой картинкой, и с каждым разом они становились короче. И в какой-то момент прекратились вовсе.
– Ева, ты как? – увидела склонившееся надо мной лицо Джеймса.