– Это женское крыло, – не оборачиваясь произнесла Кора.
– Это типа мальчикам вход воспрещён? – спросила я, подняв одну бровь наверх.
– Нет, просто они ночевать здесь не могут.
– А как же быть парочкам?
– Для них имеется отдельное крыло.
Не поняв этого странного деления, я решила больше ничего не спрашивать.
– Вот твоя комната, – открыв предпоследнюю дверь, скучающе сказала она.
В помещении на удивление стояла одна кровать. А также торшер, тумбочка и шкаф.
– В шкафу найдёшь сменную одежду. Общая душевая комната вон за той дверью. Горячая вода идёт с семи до восьми утра и с девяти до десяти вечера. Так что следи за временем, если не хочешь портить воздух окружающим. Завтрак в восемь, обед в три, ужин в семь. На этом всё, – она хотела уже выходить, как вдруг обернулась. – И да, общественные работы никто не отменял, здесь не жалуют нахлебников.
Я могла понять, почему Кора не была в восторге от моего присутствия здесь, ведь я одна из ищеек. А ищейки, по их мнению, истребляют людей на заброшенной зоне. Поэтому эти выпады я решила оставить без ответа.
Упав на жёсткий матрас кровати, в моей голове сразу же стал вырабатываться план побега. Я мысленно дала себе два дня ожидания. Если за это время не будет никаких новостей от людей Йена, то как бы меня ни удерживали здесь, я всё равно сбегу. Время сейчас слишком большая роскошь, чтобы я могла им так сильно пренебрегать.
В столовой на ужине было людно. Выстроилась большая очередь, которая, видимо, не собиралась уменьшаться. Люди всё пребывали и казалось им нет конца и края. Обычные жители этого подземного города и местные вояки с автоматами наперевес.
Это натолкнуло меня на мысль, что нужно будет добыть оружие, если мой план придётся осуществлять. Идти по заброшенной зоне с ножом для масла в кармане, который я украла в столовой, такая себе идея.
Все были заняты своей трапезой и разговорами, поэтому у меня поучалось оставаться невидимкой. Наверное, оно и к лучшему, что никто из них не знает, кто я на самом деле и откуда пришла. Эти люди вряд ли были бы в восторге от присутствия ищейки. Им здесь капитально промыли мозг по поводу нас.
В моей голове никак не укладывалось то, что сообщили мне новообретённый родственничек с Йеном. Они серьёзно решили, что я поведусь на эту байку? Я не верю, что мои ребята из группы, а тем более Питер и Джеймс могли в этом участвовать. В таком случае я бы давно заподозрила что-то неладное, если бы меня не хотели посвящать в эти грязные дела. И ещё было странным то, что отец никогда не упоминал о брате моей мамы. Значит, у него были на то основания и этот Льюис не так прост, как кажется, на первый взгляд.
Когда я покинула столовую, то в коридоре столкнулась с Йеном.
– Ты поела? – не здороваясь, сразу же перешёл к делу он.
– Да, у вас здесь неплохо кормят, – я собиралась идти дальше, но меня остановили.
– Я тебя провожу.
Он смотрел прямо в глаза, давая понять, что отказы ни в каком виде не принимаются.
– Я запомнила дорогу. Так что спасибо, но я сама как-нибудь.
– Здесь много похожих коридоров. Ты можешь заблудиться.
Не дожидаясь моего ответа, он направился к лестничному пролёту.
Закатив глаза от этой ненужной гиперопеки, я пошла следом.
После пяти минут молчания я спросила:
– Так значит ты здесь скрывался эти два года?
– Год. До этого я был у Чёрных шестёрок.
Наверное, я до последнего надеялась, что он не провёл с этими психами много времени. А год, это очень много для того, кто клялся в непричастности к их деяниям.
– Я знаю, о чём ты думаешь, – вывел меня из непрерывного потока мыслей его голос.
– Не делай вид, что ты меня хорошо знаешь.
– Ева, – остановившись, он резко обернулся ко мне. – Я понимаю, у тебя нет никаких оснований мне верить. И ты можешь и дальше вести со мной колючие диалоги.
– Я бы предпочла с тобой вовсе не разговаривать.
Дёрнув на себя дверь, я хотела скрыться от него в комнате, но меня схватили за руку, остановив мой порыв.
– Но дай мне помочь найти твою сестру. Не отказывайся от помощи. Дай шанс исправить хотя бы это.
Он смотрел на меня испытывающе, словно от моего решения зависела его жизнь.
Игра глаза в глаза продолжалась где-то полминуты. Сердцебиение набирало темп, и я чувствовала, как мои ладони начинают потеть.
Высвободив руку из стального захвата, я произнесла:
– У тебя есть ровно два дня и ни минутой больше. Если в течение этого времени ничего не выяснится, я буду действовать сама. И меня никто не остановит, – последнее предложение я сказала с ярко выраженной интонацией, чётко выделяя паузы.