Внутри всё было намного хуже. Неприятный запах сразу ударил в нос. Пахло сыростью и плесенью. Коридоры и комнаты создавали жуткое эхо от шагов. Поднявшись на второй этаж, где должны были быть палаты, мы наткнулись на груду старой мебели и куски обвалившегося потолка.
– Мне, кажется, кроме запаха плесени и созидания разлагавшейся рухляди, ловить здесь больше нечего, – произнёс Кевин.
– Надо найти архив, может, что интересное найдём, – ответила я.
– Или кого-нибудь. Как тебе, например, свидание с зоргом? Они, как раз любят такие места.
– Думаю, он должен быть где-то здесь, либо мы его прошли на первом этаже, – очнулся Питер.
– Ребят, никто не хочет принять ванну? – весело проговорила Ибби, осматривая ряды из старых ванн с тканевыми крепителями по краям.
– Их применяли для гидротерапии, – рассматривая одну из ванн, проговорил Кевин.
– Чего? – недоумённо спросил Майкл.
– Гидротерапия. Пациента сажали в холодную, либо в очень горячую воду. Смотря, какой активностью обладал пациент.
– А-а. Тогда я бы не отказался сейчас побыть этим пациентом пару часов, – пробормотал Майкл. – Каким нужно быть, Доктор, чтобы попасть в горячую?
– Буйным, так что, в те года, ты бы из неё не вылезал.
На стенах почти не осталось штукатурки. Гнилыми кусками она лежала у подножий стен. Из-за закрытых окон здание было в непроглядном мраке. Чтобы не налететь на какой-нибудь предмет, приходилось освещать каждый шаг. Многочисленные коридоры и ответвления, где встречались больничные коляски и останки какой-то мебели. Бесконечные лестничные пролёты уходили глубоко под землю. Большинство комнат пустовало, а в некоторых остались кровати, с проевшими матрас клопами и плесенью. Пройдя до конца очередного коридора, мы нашли небольшое помещение, похожее на кабинет. Пол был завален мусором и какими-то старыми папками.
– Надеюсь, бумага в коробках не до конца сгнила, – сказала я, стряхивая с одной из них многовековую пыль. – Тысячу девятьсот десятый год.
– Ого, это же триста лет назад, – с безумным блеском в глазах, произнёс Кевин.
– Здесь имена и истории болезней, – проговорила я, перебирая пожелтевшие и отсыревшие карточки, на которых сложно было разобрать, что написано. – Сара Уитнор, диагноз – острая мания. Том Фуллер, диагноз – депрессивное расстройство…
– Тут ещё есть, – подбирая другую стопку, стала перебирать Ибби. – Уильям Майнор, диагноз – ранее слабоумие, Сильвия Адамс – меланхолия…О, да тут и серийные убийцы содержались… Правда, имени не рассмотреть, чернила выцвели совсем.
– Ребят, а куда подевался Майкл? – прервал наше занятие Кевин.
Окинув глазами комнату, я подскочила к выходу из неё:
– Майкл?
– Да он стопудово прикалывается, ребят. Вы чего, не знаете его.
– Майкл, это несмешные шутки, от слова совсем, – послышался голос Питера за спиной.
Ответа не было. Была глухая тишина.
Вытащив пистолет и сняв его с предохранителя, я двинулась вдоль коридора, заглядывая в каждую комнату.
– Чёрт, Ева! Я же говорил, что разделяться нельзя, – беспокойно прошептал Питер, схватив меня за локоть.
– Да, прости. Ты смотри, по левую сторону палаты, а я по правую.
Я не из пугливых, но эта глухая тишина с каждой новой комнатой бьёт по слуху всё громче и громче. Страх начинает разливаться вязким веществом по венам и артериям. Я пытаюсь дышать, как можно тише, чтобы собственное дыхание не мешало услышать посторонние звуки.
Заглядывая в очередную комнату, оглянулась посмотреть, где Питер, как меня резко кто-то дёрнул в неё, закрыв рот рукой. Моментально придя в себя, со всей силой лягнула то место, где, по моему определению должно быть колено, и как только хватка ослабла, с разворота заехала рукоятью пистолета по голове. Тень застонала и осела на пол.
– Ева, какого лешего? – держась за скулу, простонал Майкл.
– Ева! – забегая в комнату, громче, чем стоило, позвал Питер.
– Майкл! Это у тебя какого лешего происходит в мозгах?!– прошипела я. – Мы за тебя испугались… А ты… Следующая такая шутка, может закончиться для тебя очень плохо.
– Что? Пристрелишь меня?
– Нет. Но, когда реально понадобится помощь, тебе просто не поверят, – повернув в сторону двери, с этими словами я вышла из комнаты.
За спиной я слышала, как Питер пытается доступным им методом, объяснить Майклу, чем чреваты такие шутки. Но мне было всё равно. Злость во мне кипела сильно, и настроения, продолжать эту экскурсию в прошлое, уже не хотелось.