Когда шла по коридору в сторону женской казармы, обнаружила свою сестру, идущую оттуда.
– Мия, ты что здесь делаешь?
– Я тебя искала, – кинувшись ко мне на шею, жалобно проговорила она.
– Ты же знаешь, что будет, если отец заметит тебя в учебном корпусе? – попыталась заглянуть ей в лицо.
– Да, но ты обещала прийти вчера и не пришла.
– Прости, пингвиненок. Моя вина, я замоталась и забыла, какой сегодня день, – лаская её щёчку, виновата проговорила я.
Мии семь лет. Мы с ней родные только по отцу. После смерти моей мамы он долго не заводил никаких отношений. Не хотел, да и некогда, в его то статусе. Но когда мне исполнилось тринадцать лет, я стала часто замечать его в компании Сицилии Хоффман. Поначалу они пытались скрывать свои отношения, но все вокруг уже догадывались о них. Постоянные переглядывания и мимолётные касания не остались без внимания окружающих. А потом через год родилась моя младшая сестра. И они перестали играть в этот никому не нужный спектакль. У Мии белые волосы Сицилии и карие глаза моего отца. Она самый спокойный ребёнок из всех, кого я знаю. Когда смотришь в её глаза, кажется, что она знает больше тебя об этом мире. Может это так и есть. Мы взрослые жёсткие реалисты и прагматики, лишённые детского воображения и способности замечать то, за что наш взгляд никогда не зацепиться. Великий дар детей, это то, что они не обременены рамками. Они могут увидеть то, что находится за гранью.
– Когда ты мне почитаешь?
– Я к тебе приду послезавтра, и обязательно, почитаю.
– Честно?
– Честное лейтенантское, – отдав честь, сказала я.
– Но ты же ещё не лейтенант?
– Но скоро буду им, – потрепав её за нос, начала подниматься. – Давай отведу тебя в твою комнату, пока папа не увидел.
Сложив, вечером учебный инвентарь, я направилась в душ на нулевом этаже, потому что наш снова сломался. Когда сняла всю одежду и взяла полотенце, подходя к душевой комнате, услышала чьи-то всхлипывания. Завернув за угол, заметила, сидящую в позе эмбриона Кейтлин.
– Ты чего здесь плачешь?
Она подняла свой заплаканный взгляд и захлёбываясь слезами, попробовала объясниться.
– Это… это…
– Так, успокойся. Сделай вдох-выдох и попробуй внятно объяснить, – присев на корточки возле неё, сказала я, отчеканив каждое слово.
Кейтлин попыталась привести дыхание в норму, и когда у неё это получилось, начала хрипло рассказывать:
– Это Стейси… Она забрала все мои вещи… И теперь…я не могу выйти отсюда.
– Понятно.
Дверь в соседнем помещении громко хлопнула, и я пошла проверить кто там. Мало ли у Стейси проснулась совесть, и она решила вернуть вещи Кейтлин.
Похоже, я поспешила записывать её в ряды людей, осознавших свои ошибки. Теперь в раздевалке не было и моих вещей. Быстро раскинув варианты решений этой проблемы, я дала Кейтлин своё полотенце для головы и скомандовала:
– Так, ты жди здесь, а я принесу нам вещи.
– Но как ты выйдешь в таком виде? Полотенце короткое же.
– Значит, прикрою только низ, – завязав полотенце на талии и не дожидаясь её реакции, вышла из раздевалки.
Пока поднималась на второй этаж, помимо шокированных взглядов, слышала посвистывание и выкрики сальных шуток.
– О-у, Ева, а твои яблочки ничего, хоть я и люблю побольше, – скалясь, шёл навстречу Скотт.
Не обращая внимания, я спокойно двигалась дальше.
Когда дошла до второго этажа, в коридоре встретила майора Ханта. Остолбенев, он поспешил отвести глаза.
– Курсант Данн, вы…
– Я за вещами, командир Хант, мои куда-то делись в раздевалке на нулевом этаже. Кстати, я рада, что вы вернулись к нам, – с этими словами, я зашла в казарму.
– Воу, подруга, а ты чего такая… неодетая? – с неприкрытым шоком на лице, спросила Ибби.
– Ну, скажем, так. Кое-кто решил поиграть в прятки с моими и Кейтлин вещами, – одевшись, я взяла вещи для второй жертвы идиотской шутки.
– Кажется, я поняла.
Вернувшись в раздевалку, Кейтлин ждала меня на том же месте.
– Держи, – протянула ей чистую форму.
– Спасибо тебе, ты меня спасаешь уже во второй раз, – робко приняв одежду, поблагодарила она.
– Без проблем. Слушай, если ты не научишься давать отпор, они так и будут тебя задирать.
– Да, ты права.
– Ладно, я пошла, вещи потом вернёшь.
Мне было жаль эту девушку. У неё нет друзей, да и сама она на контакт идёт плохо. Всегда тихая и одна. Помню, как она никак не могла пройти полосу препятствий, и на неё постоянно кричали, что с такими результатами надо было сидеть там, откуда пришла. Да, слабым здесь не место, это я уяснила давно.