Зайдя внутрь, хозяин магазина полез под прилавок и выудил бутылку виски и два толстодонных стакана. Гарри нагнулся над банкой соленых огурцов. Стоящий рядом с ним Гарольд поднялся на цыпочки и, нахмурив лоб, сквозь упавшие на глаза вихры стал глядеть на банку с шоколадными драже на нижней полке.
– Послушай, Томасон, дай-ка мне вон тех штучек на пять центов!
Я же ему ничего не сказал про это, так что никто не может меня упрекнуть, но я же дал себе обещание. И этого довольно.
Томасон взял большой мерный ковшик, зачерпнул им шоколадных драже из банки, взвесил – там было всего десять шариков – и сложил конфеты в пакетик. Гарри взглядом попросил Томасона отдать их сыну, который взял пакетик с затаенным восторгом, от радости не в силах вымолвить ни слова. И сразу начал их поедать, открывая и сразу закрывая пакетик после того, как брал новый шарик, точно от попадания в пакет свежего воздуха шоколад мог испортиться.
Гарри снова обернулся к хозяину магазина:
– Интересно, зачем ему столько соли?
Томасон разлил виски по стаканам и пожал плечами:
– А черт его знает. Наверное, для своей фермы. А иначе зачем ему заказывать столько.
Гарольд оторвал восхищенный взгляд от конфет:
– Папа, а Такер, о ком вы говорите, – это тот хороший ниггер? – И Гарри почувствовал, как мальчик дергает его за штрипку штанов.
Томасон перегнулся через прилавок и заговорил с мальчуганом:
– Кто это тебе сказал, что он хороший ниггер, а, малыш? Да хуже ниггера, чем он, на свете нет!
Гарри почувствовал, как лицо мальчика прижалось к его ноге. Он взглянул вниз и заметил, что сын робко поглядывает на него. Они оба поняли, что произошло: ему запрещали употреблять слово «ниггер». И, кроме того, Гарри и его жена не хотели, чтобы он нахватался уличных оценок, хороших или плохих, о людях и событиях, и требовали, чтобы он всегда им рассказывал, где он узнает о тех или иных вещах. Гарри прямо-таки уже слышал голос жены: «Ты позволяешь своему сыну стоять там и слушать все эти мерзости, что слетают с языка твоих друзей; немудрено, что он приходит и вываливает все эти бредовые идеи!»
– Так кто тебе сказал, Гарольд, что Такер – хороший негр?
– Никто, – зарывшись в отцовскую штанину, ответил мальчик. – Я просто… – Он осекся.
Гарри повернулся к Томасону:
– Может, еще по стаканчику? – И он хлопнул ладонью по прилавку так сильно, точно заколачивал молотком гвоздь.
– Можно! Сей момент! – И тот схватил бутылку за горлышко. – Но нам надо держать ухо востро – моя жена имеет обыкновение заявляться, когда ее не ждешь…
Гарри поднял руку и оборвал его на полуслове:
– Гарольд, пойди-ка, погляди, не идет ли миссис Томасон, а когда она появится, скажи ей: «Хелло!» – Он улыбнулся Томасону. – И скажи это громко!
Мальчик вышел и сел на пол под дверью магазина, уткнув нос в нижнюю часть сетки, которая выгнулась от многочисленных ударов ногой. Мужчины чокнулись полными стаканами, пожелали друг другу здоровья и, поднеся стаканы к губам, опрокинули виски в глотки.
– Папа?
Томасон одним махом смел стаканы и бутылку с прилавка и неловко поставил все это на полочку внизу. Оба выпрямились и отерли губы.
– Папа, мистер Харпер едет.
Томасон нервно расхохотался. Гарри подошел к двери и положил руку мальчику на затылок.
– В следующий раз так и говори: едет мистер Харпер. Из-за тебя Томасон чуть не окочурился.
Хозяин магазина покраснел. Они вышли на веранду. Гарри прислонился к своему столбу. Мальчик встал рядом. Мистера Харпера, припозднившегося этим утром, везла в каталке по середине улицы его дочь. Когда они добрались до веранды, мужчины подняли каталку вместе с мистером Харпером на середину веранды и поприветствовали. Его дочь сразу же отправилась восвояси. Старик откинулся на спинку.
– Ну, какие новости сегодня, а, Гарри?
– Никаких особенных новостей нет. Разве что грузовик… – начал он, но мистер Харпер обратился к Гарольду:
– Как поживаешь, мистер Лиланд?
Гарри почувствовал, как мальчишка юркнул за него, втиснувшись между ним и столбом. «Странно, что ему не нравится мистер Харпер, хотя он не сделал ему ничего плохого. Уверен, он просто не понимает, что человек может быть старым и все равно добрым».
– Он в порядке, мистер Харпер!
Так они бездельничали на веранде и болтали о том о сем. Гарри одной рукой обнимал столб, сын сидел перед ним, держа в руках палочку и водя ею по выбоинам обочины шоссе, и время от времени откидывал голову назад и стукался о колено Гарри. За их спинами мужчины задавали мистеру Харперу вопросы о мировых событиях, а когда он отвечал, то, неважно, понимали они его слова или нет, кивали и хмыкали. Потом, когда подошло время обеда, они постепенно покинули веранду, зная, что во время еды старик всегда предпочитал оставаться в одиночестве. Скоро показалась его дочь: она, как всегда, торопливо шагала по середине шоссе, держа под мышкой серый металлический контейнер с едой.