– Только что видел Бог знает какую чертовщину. Как поживаете, мистер Харпер, Гарри? Я только что видал чертовщину какую-то.
– И что же ты видел – стадо слонов? – выдохнул Гарри. Сигарный дым тяжело обволок голову Стюарта. Мужчины засмеялись, но резко замолкли, осознав, что мистер Харпер выпрямился в своем кресле, крепко сжав губы, что придало им сходство со сгибом листа плотной бумаги.
Стюарт перевел дыхание и, пропустив мимо ушей и смех, и комментарий, заговорил, обращаясь исключительно к мистеру Харперу:
– Ехал я от своего дома и видел этого Такера Калибана, который – клянусь, вот вам истинный крест, – разбрасывал соль, каменную соль, по своему полю. Когда я его позвал, он не отозвался, а все продолжал сыпать. Он набирал соль в мешок, который у него висел на плече, из огромной кучи соли на дворе перед домом.
Гарри так и ахнул, но никто не обратил на это внимания. «Грузовик! Так вот зачем он купил себе соли! Вот что он с ней делает! И крупицы этой соли сейчас сыплются с колес повозки под ноги Стюарту». И правда, под ногами у Стюарта поблескивали белые кристаллики, и никто из присутствующих их даже не заметил и не вспомнил. Хотя утром все видели грузовик и его кузов, забитый солью под завязку.
– Как ты сказал – соль? – переспросил мистер Харпер, подавшись вперед и приложив к уху ладонь, одновременно отбросив назад длинную седую прядь. – И давно ли ты это видел?
– Не далее, чем когда ехал сюда мимо его фермы. – Стюарт решил, что ему никто не поверил, и начал потеть, потом сдернул с головы заношенную черную шапку и, вытащив мятый желтый платок, отер лысую голову. – Клянусь! – И перекрестил сердце порыжевшим от табака указательным пальцем.
– Похоже на то, мистер Харпер, – подтвердил Гарри, повернувшись к старику. – Мы все видели этот грузовик, доверху наполненный солью. – Другие закивали.
– Ума не приложу, зачем он это затеял! – Стюарт поставил ногу на ступеньку веранды. Гарри почувствовал, как сын на дюйм придвинулся к нему. – Может, спятил?
Кое-кто из присутствующих заугукал в знак согласия, но мистер Харпер и ухом не повел.
– Поднимите-ка меня в эту повозку. – Он привстал над креслом, которое откатилось из-под него назад, сухо скрипя колесиками, точно удивилось, что вдруг освободилось от бремени седока. Старик расправил руки в стороны, словно тощая птица, дожидаясь, пока кто-нибудь подхватит его и поможет влезть в повозку. – Стюарт, ты садись назад. Я реквизирую твою повозку. Ты, Гарри, бери поводья. Я хочу помереть в своей постели, а не в обнимку с дорожным столбом.
Большинство никогда еще не видели мистера Харпера стоящим на своих ногах, и тотчас, будто радиоприемник в магазине Томасона вдруг объявил о приближении торнадо, улицы заполнились бегущими людьми. Стюарт поплелся к задней дверце. Прочие, включая и негров, привели лошадей, еще толком не зная, что им предстоит делать и зачем или куда они направляются.
Мальчуган, усевшись рядом с Гарри на сиденье, встал на коленки и приложил ладошку к отцовскому уху, чтобы мистер Харпер, которого взгромоздили в повозку и усадили рядом с ними на сиденье, не смог расслышать его слова:
– Папа, а я думал, он не может ходить. Ты же говорил, он не может!
– Нет, Гарольд, я такого не говорил. Я говорил, он не думает, что на свете есть достаточно важная причина, ради которой он стал бы ходить. Может быть, теперь его что-то заинтересовало.
Мистер Харпер восседал на сиденье повозки, тяжело дыша, и Гарольд придвинулся к отцу как можно ближе. А Гарри зашептал, обращаясь к рыже-красной кобыле, глядя ей в спину, похожую на сдавленный цирковой шарик, и направил ее прочь из города мимо вереницы лавчонок и жилых домов, мимо зевак, высыпавших на улицу из лавок и домов, точно сегодня был парад в День памяти Конфедерации. Многие из них – ни слова не говоря, без всяких объяснений – вывели запряженные повозки, оседлали лошадей, завели машины и отправились следом за повозкой, завороженно глядя на мистера Харпера.
У городской границы повозка миновала теснящиеся справа низкие, потрепанные непогодой домишки негров. Они тоже заметили мистера Харпера и, отложив свои дела и оборвав разговор, колонной двинулись за стариком в повозке, держась на почтительном расстоянии.