— Если кто-то посмеет болтать об этом, то я вам всем, ВСЕМ, бошки поотрываю, вы поняли меня?! — он помолчал, видимо, оценивая эффект своих слов. — Имейте в виду, я знаю, где вы все живете!
Он наклонился и уже спокойным голосом сказал ей:
— Идем, Мия.
Он повел её в дом, бережно прижимая к себе. И Мия хоть и чувствовала себя униженной, но все равно расслабилась в безопасности его объятий, зная, что Рик подразумевал каждое произнесенное слово.
Оказавшись вне досягаемости чужих глаз, она всё-таки разревелась. Истерика была настолько сильной, что вместо фраз у неё вырывалось нечленораздельное пищание.
Она плакала, уткнувшись ему в грудь, а он прижимал её к себе крепко-крепко, гладя по голове. Рик поднял её лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него. Его глаза горели, ноздри подрагивали.
— Эти уроды не стоят твоих слез! — твердо произнес он, а затем очень нежно вытер влажные дорожки своей мозолистой ладонью. От удивления Мия разинула рот, но он не дал ей зависнуть на этом, сказав:
— Иди в душ. Я разберусь с твоими друзьями.
После того случая она смотрела на него совсем другими глазами. Рик, который всегда был холоден и даже груб с ней, спас её в самый унизительный момент жизни, пригрозив всем расправой.
Яркость пережитых чувств в тот злополучный день, заставили чувствовать к нему что-то, чему у неё не нашлось точного определения. Да, она была благодарна ему, но было что-то еще. Она стала всё чаще представлять себя и Рика на месте киногероев, где мужчина спасает женщину из рук злодеев или не дает свалиться в пропасть, и стала испытывать еще большую неприязнь к Карэн и к другим девушкам, что были у него в тот год. Если бы ей уже исполнилось четырнадцать, она вполне могла сказать, что он ей нравится. Но не в двенадцать с хвостиком, когда гормоны только просыпаются, и ты не знаешь, как расшифровывать сигналы своего стремительно меняющегося тела.
— Так вы… — осторожно начал Эдриан Прайс, вырывая её из воспоминаний, — оказывается с Риком родственники?
Мия встрепенулась и часто заморгала. Они уже практически выехали из пробки, а Прайс всё так же мерзко смотрел на неё, заставляя щеки гореть. Только в этот раз Рик не спасёт её от очередной порции унижения. Мия живо представила его грозное выражение лица, от которого кровь стыла в жилах.
— Я ему не родная сестра, — сухо сказала Мия, глядя ему в глаза через зеркало, — У меня другие родители.
— М-м, — промычал Эдриан Прайс.
— У тебя с этим есть какие-то проблемы? — Мия крепко сжала пальто любимого, как бы надеясь позаимствовать у того сил. Будто вещь покойного могло передать ей ауру его уверенности и власти.
— Да нет, никаких, — небрежно ответил Прайс, наконец выбираясь из пробки, — Просто я так понял по твоему поведению, что ваша мама не в курсе ваших отношений.
— Мы решили объявить об этом, когда я закончу учёбу, — Мия замялась: ей не нравилось оправдываться перед этим рыжим выпендрежником, но он теперь знал её тайну, так что пришлось переступить через себя. — Два года назад умер отец Рика, мы не хотели разглашать это, решили рассказать, когда я закончу учиться.
— Понятно, — он помолчал несколько секунд, а затем продолжил, — Я буду молчать. За меня можешь не беспокоиться.
«Я надеюсь», — скептически подумала Мия, решив, что теперь не будет отходить от Эйлин ни на шаг, особенно, если Прайс окажется рядом.
Спустя двадцать минут они, наконец, подъехали к отелю.
— Передай своей матушке от меня привет, — сказал он на прощание, и Мия послышалась нотка сарказма в его голосе. — Я буду с вами на связи по поводу разрешений.
— Спасибо, — буркнула она и поспешила выйти из машины.
После долгого нахождения в теплом салоне автомобиля, казалось, что на улице необычайно холодно и сыро. Осень в этом году была исключительно холодной. Мия поежилась и накинула на себя пальто Рика.
«Даже после смерти он согревает меня», — мелькнуло у неё в голове и вызвало новую порцию слез.
Стоявший неподалеку парковщик подошел к плачущей девушке.
— Мисс, с Вами все хорошо? — вежливо поинтересовался он.
— Н-нет, — честно ответила она, утирая лицо рукавом, — Но спасибо за участие.