Чем дольше Мия тянула, тем страшнее ей было, и тем призрачнее становился шанс на нормальный разговор. Марк — единственный, с кем она общалась из всей семьи всё это время. Добрый Марк, который всё предлагал ей помощь в примирении со своей сестрой. Через него она узнавала все новости. Так она узнала, что Бен поступил в летную школу на коммерческого пилота в Калифорнии, и что Эйлин вновь сошлась с Ливаем некоторое время спустя после трибунала.
До слуха Мии донесся звук открывающейся двери. Она прошла в гостиную, проверить, кто пришел. Это оказалась Роуг.
— Всё-таки решила ехать? — спросила та у Мии, когда она вернулась в свою комнату к открытому чемодану. Роуг вошла следом.
— Да, — коротко ответила она.
— Волнуешься?
— Не то слово.
— Я уверена, всё пройдет хорошо. Постарайся так думать, а то у тебя такое серьёзное лицо, мне аж некомфортно, — она нервно хихикнула. — Серьёзно, Мия. Расслабься. Ты уже неделю ходишь такая напряженная, а ведь еще ничего не произошло.
«Тебе легко говорить», — раздраженно подумала она, но вслух ничего не сказала. Не хотела обижать Роуг, та не заслужила.
Из-за потерянного года Мии пришлось проходить программу третьего курса заново, в то время как Роуг уже вышла на финишную прямую. Мия часто пользовалась её записями и обращалась за помощью, ведь Роуг всё это уже прошла. И вообще, они с Джиной так много сделали для неё. Помогли в деле Рика, позволили жить в их апартаментах, рассчитанных на двоих. Мия знала, что останься она жить в кампусе тогда, она точно бы сошла с ума от одиночества, страха и чувства собственной никчемности.
— Когда у тебя вылет?
— В пять минут десятого. Скоро мне уже нужно выдвигаться в аэропорт.
— Хочешь вина покамест? — подмигнула ей Роуг. — Может алкоголь поможет тебе расслабиться.
Мия вымученно улыбнулась. Ничто не поможет ей расслабиться.
— Нет, я — пас. Спасибо.
***
22 декабря, 22:53, Мэдисон, Висконсин
Дом, в котором она провела своё отрочество, встретил Мию давящей тишиной и затхлым воздухом, в котором уже не ощущался запах жасмина. Очевидно, пара путешествует довольно долго, если судить по слою пыли. Да, работенки тут хватало. Мия открыла окно в гостиной и на кухне, впуская морозный воздух, чтобы проветрить.
Ничего не изменилось с момента, когда она была тут последний раз, два месяца назад, в день годовщины смерти Рика. Она купила билеты за месяц до события. Туда и обратно в тот же день. У Марка она выяснила, что все собираются посетить могилу до полудня. По этой причине она приехала на кладбище в час дня на арендованном автомобиле, чтобы сразу вернуться обратно в аэропорт. Она просидела в машине еще около часа, выжидая на всякий случай. Она не хотела случайно столкнуться со своей приемной семьёй. Она приехала сюда не для выяснения отношений. Медленно она шла в сторону могил Рика и Боба, то и дело высматривая знакомые фигуры. Никого не было. Только свежие цветы и камешки на обеих могилах. Могила Рика обзавелась надгробием, таким же как у отца.
Она положила свои цветы обоим, а затем просто молча стояла напротив могилы Рика. В голове было пусто и тихо, так же, как на кладбище. Сначала она думала поговорить с ним, но никакие слова не шли, да и любом случае она не смогла бы заставить себя сказать простое «привет» холодному камню — это казалось дикостью. Рика ведь больше нет. Здесь покоятся лишь его кости, а если загробная жизнь и существует, то он и так должен знать всё, что произошло с ней после его смерти. Должен знать, что она смирилась с его гибелью, должен знать, что её сердце принадлежит другому. И да, какая-то часть в ней будет продолжать любить его до конца времён, ведь он — её первая любовь. Но тем не менее её мысли больше не принадлежат ему, она должна двигаться дальше, оставляя прошлое позади. Прошлое, полное приятных моментов, а также полное лжи.
В этой неживой тишине она прекрасно расслышала приближающиеся шаги. Мия поняла, кто это, еще до того, как фигура попала в поле её бокового зрения, остановившись рядом. Запах жасминовых духов выдал свою обладательницу.
— Я знала, что ты придешь, — произнесла Эйлин.
Мия не стала ничего отвечать, продолжая смотреть на надгробье.
— Прошел уже год, — продолжала та. — Но боль всё так же свежа, будто это случилось вчера. Когда мне сообщили о смерти Боба, я чувствовала себя так, будто на меня рухнуло небо. Тогда его смерть казалась мне самым ужасным, что я могу испытать. Я была уверена, что никогда не посмотрю на другого мужчину. Но правильно говорят: «никогда не говори никогда». И теперь смерть Боба не кажется мне такой уж ужасной.