***
Лёжа в полутёмной комнате и обнимая подушку, пропитавшуюся его запахом, Мия вспоминала прошлое.
Ну почему она постоянно теряет близких? Может на ней какое-то проклятье, раз все вокруг неё умирают? Все началось, когда во время Войны в Заливе погиб её родной отец — капитан ВВС Чарльз О’Нилл. Мие тогда не было еще и года. После его смерти, Мама сама растила её. Других родственников у них не было. Правда Мия долго думала, что дядя Боб, приезжавший иногда навестить их — родственник. На самом деле он был близким другом отца, служившим с ним и летавшим в одной эскадрилье. Мия узнала это позже, сразу же после смерти матери. Чарльз О’Нилл и Боб Хадсон были знакомы еще с лётной школы. После их пути разошлись: каждый попал на свою базу, а потом, когда начался конфликт в Персидском Заливе, они опять встретились.
— Мы с твоим отцом договорились, — рассказывал Боб по дороге с кладбища, ведя её за руку, — что если кто-то из нас умрет, второй позаботится о его семье. Я помогал вам с мамой. Теперь мой долг позаботится о тебе.
Мия шумно всхлипнула, вспоминая тот ужас и отчаяние, что заполнили всё её существо, когда она поняла, что осталась одна в этом мире.
В тот день мама как обычно сделала ей хлеб с маслом и джемом на завтрак, и, чмокнув в щеку, отвела в школу. Это был самый обычный, ничем не примечательный день, за исключением того, что мама так и не пришла её забрать. Она осталась последней из всех детей, и учительница, устав ждать, отвела её в приёмную директора, куда немногим позже зашел полицейский и строго одетая немолодая женщина.
— Ты, должно быть, Мия О’Нилл, — обратился к ней полицейский. — Я офицер Диккенс, это мисс…
Мия так и не запомнила, как ту звали.
— Офицер, — подала голос та, — предоставьте это мне.
Она наклонилась, и маленькая Мия обратила внимание на её печальные глаза:
— Мне очень жаль сообщать тебе это, малютка, — вымолвила она, — но твоя мама умерла…
«Мне очень жаль. Ричард… Он… Он умер», — отдалось эхом в мозгу.
Мия судорожно выдохнула, а затем её накрыла очередная волна истерики. Она рыдала в подушку, смачивая ту слезами, и не замечая, что из носа тоже течёт.
«Рик пришел бы в ужас, если бы увидел это», — мелькнуло у неё в голове, отчего она разрыдалась еще пуще.
— Господи, Рик, — прохрипела она между рыданиями, — как так?
Но, несмотря на всю трагичность происходящего, истерика начала утихать. В какой-то момент Мия поняла, что она уже не плачет. Глаза щипало от выплаканных слез, щеки жгло от соленой влаги, а голова болела так, будто её зажало в тиски. Девушка заставила себя сесть, тыльной стороной руки вытирая влажные дорожки и только сейчас осознав, как стало темно в комнате.
«Должно быть, уже вечер», — подумала она. — «Неужели, я пролежала тут полдня?»
Она встала с кровати и направилась прямо на кухню. Выпив воды, чтобы унять жажду и унять еще вырывающиеся всхлипы, она пошла в ванную умыться. Всеми своими действиями Мия оттягивала неизбежное — звонок Эйлин — матери Рика и её опекунше. Сделав пару глубоких вдохов, она набрала домашний номер. Спустя несколько гудков трубку подняли:
— Алло, — послышался хрипловатый голос Эйлин.
— Эйлин, это я.
— Мия! — воскликнула женщина. — Девочка моя! Как ты? Что нового?
Неведение женщины вызвало новый приступ отчаяния, и Мия разрыдалась в трубку.
Глава вторая
Пахло кожей и хвоей.
Куда это он попал? Бен огляделся по сторонам и обнаружил себя в салоне автомобиля. Обе его руки лежали на руле, левое запястье приятной тяжестью холодили дорогие часы. За окном было еще темно. В следующий миг, как по команде, он глянул на часы подсвеченной приборной доски, не воспользовавшись своим наручным аксессуаром: «6:08». Все еще не контролируя свои действия, он посмотрел на светофор. Красный. Из грудной клетки вырвался протяжный выдох, который обычно бывает у человека переполненного нетерпением, но все равно вынужденного сидеть и ждать.
Мужчина не понимал, что происходит. Его тело словно жило своей жизнью независимо от сознания. Пальцы правой руки легонько постукивали по рулю, обтянутому гладкой, мягкой кожей. Загорелся зеленый свет, и нога, сама, нажала на педаль газа. Автомобиль тронулся с места, выезжая на перекресток. Боковым зрением он заметил свет и движение слева от себя. Он резко повернул голову и тут же зажмурился от слепящего дальнего света фар. Сердце подпрыгнуло; в тот же миг салон протаранило, и Бен распахнул глаза.