Очевидно, самым легким способом смерти стало бы самоубийство, чтобы не попасть в руки врага. Но это было невозможно. «Оружия с собой у нас не было», — пояснял Зиновьев.
«Однако стрельба скоро стала затихать, и через некоторое время мы с кучей предосторожностей стали возвращаться «домой» — в шалаш. Скоро дело разъяснилось». Отряд юнкеров разоружал рабочих соседнего Сестрорецкого оружейного завода.
«Он дико на меня посмотрел и вышел». В декабре 1917 года с Лениным произошел странный случай, который мог угрожать его жизни. В кабинет к нему зашел побеседовать какой-то молодой человек в студенческой форме. Потом этот студент стал добиваться повторного свидания с главой правительства: «Я плохо рассмотрел товарища Ленина, пропустите меня к нему».
Назойливого посетителя выпроводили на улицу, и тут неожиданно прогремел выстрел. Оказалось, что в кармане у молодого человека находился заряженный револьвер со взведенным курком. (Позднее этого студента обследовали и признали психически больным.)
— Он произвел на меня странное впечатление, — рассказывал сам Ленин. — Когда я говорил с ним, он вдруг встал, побледнел и зашатался. Я подумал, что он голоден, и предложил ему пособие и работу. Он дико на меня посмотрел и вышел. Мне и в голову не могло прийти, что тут что-то неладное… По-видимому, он в первый раз не решился и пришел вторично.
— Владимир Ильич, — возмущался В. Бонч-Бруевич, — да ведь этот человек приходил к вам со взведенным курком револьвера, а вы ему пособие предлагаете. Господи! Да ведь это только вы так можете!
Владимир Ильич после этого эпизода несколько минут сидел неподвижно, о чем-то задумавшись. Его сотрудница Мария Скрыпник вспоминала: «Он сидел по-прежнему, откинувшись на спинку кресла, заложив большой палец за вырез жилетки. Что редко я замечала, на его лицо легла печаль, морщины его лица как будто исчезли, и оно было ясно».
Бонч-Бруевич укоризненно выговаривал М. Скрыпник: «Он ребенок в таких вопросах. Разве вы не видите — человек пришел к нему с целью покушения, а он предлагает ему пособие».
А сам Ленин как-то задорно заметил своим помощницам: «Вы вот боитесь (за его жизнь. — А.М), а я нет. Впрочем, это никогда не помогает».
Действительно, в вопросах личной безопасности Владимир Ильич порой проявлял поразительную беспечность. Довольно часто сбегал от своей охраны, которую шутливо называл «хвостами». Например, в декабре 1920 года, уже за полночь, вышел прогуляться по московским улицам. В полном одиночестве! Большевик Борис Волин случайно встретил его во время этой прогулки.
— Как вы решились, Владимир Ильич, в такую ночь один пуститься по Москве?! — вскрикнул он.
— А что, товарищ Волин, если я председатель Совнаркома, — насмешливо ответил Ленин, — то уже лишен всяких прав состояния гражданина республики?..
— Да, но без провожатых!
— Уж будто не могу и без провожатых… Смотрите, какая хорошая ночь…
«Что ж тут удивительного, что начинают стрелять?».
Первое покушение на жизнь Ленина совершилось вечером 1 января 1918 года. На Симеоновском мосту через Фонтанку неизвестные обстреляли автомобиль «Делонэ-Белльвиль», в котором Владимир Ильич возвращался с митинга. Ружейные пули защелкали по металлу машины, навылет пробили кузов, задние крылья и смотровое стекло. Улица была затянута белесым туманом, густым, как молоко. Возможно, это и спасло всем жизнь. Кто-то заметил:
— Стреляют.
— Должно быть, шина лопнула, — возразил Владимир Ильич.
Сидевший рядом с ним швейцарский социалист Фриц Платтен пригнул рукой его голову, пуля скользнула по этой руке Платтена, содрав кожу с пальца. Когда опасность миновала, шофер Тарас Гороховин осведомился у своих пассажиров: