— Давай тогда составим план расследования! — зарычал Ма Жун и наполнил чаши.
— Наш судья всегда начинает с разговоров о мотиве и возможности, — приступил Цзяо Тай. — В этом случае мотив ясен как день. Раз никто не мог иметь что-нибудь против несчастного паренька, убийца должен был ненавидеть Бао. Смертельно ненавидеть.
— Точно. И поскольку Бао впервые здесь в Пуяне, значит, наши подозрения сводятся к тем людям, которые общались с ним и его труппой в последние несколько дней.
— Но Бао мог встретить здесь и своего старого врага, — заметил Цзяо Тай.
— В таком случае он бы сразу сказал нам об этом, — возразил Ма Жун. Какое-то время он сосредоточенно размышлял. — Знаешь, я не так уж уверен, что никто не мог иметь что-то против мальчугана. Такие пареньки обладают способностью залезать в самые неожиданные места; он вполне мог увидеть или услышать что-нибудь совсем не предназначенное для его глаз и ушей. Кто-то захотел заткнуть ему рот, и фокус с мечом оказался неожиданной удачей.
— Да, — согласился Цзяо Тай. — Небеса, слишком много возможностей! — Он сделал глоток, нахмурился и поставил чашу на стол. — Какой-то странный вкус у этого пойла! — удивлённо заметил он.
— То же самое, что и раньше, но всё равно какое-то не такое! Сказать почему, братец! Вино только тогда хорошо, когда ты беззаботен и счастлив! Невозможно спокойно выпивать, когда в голове одни заботы!
— Вот поэтому наш судья вечно потягивает чай, бедняга! — Цзяо Тай неодобрительно посмотрел на кувшин с вином, потом схватил его и поставил под стол. Скрестив на груди свои мощные руки, он продолжил: — Что до возможности, то и Ло, и Ху стояли рядом со стеллажом, так что любой из них мог поменять местами клинки. Как насчёт их мотивов?
Ма Жун потёр подбородок и, подумав, ответил:
— Что касается Ху, я только об одном могу подумать. Или, вернее, о двух. То есть о госпоже Бао и её дочери. Небеса, да я сам был не прочь подкатиться к этим бабёнкам! Подумать только, какие акробатические номера способны они вытворять! Предположим, что Ху возжелал одну из них или обеих, а Бао велел ему держаться подальше, и Ху это не понравилось.
— Возможно. Если Ху такой выродок, отъявленный негодяй, то он вполне мог отомстить Бао столь ужасным образом. А как насчёт Ло?
— Исключено! Ло — старомодный, чопорный тип. Если он и гуляет на стороне, то крадётся тайком в какой-нибудь приличный бордель. Он бы никогда не посмел заигрывать с актёрками.
— Я согласен, что Ху для нас — наилучшая; кандидатура, — сказал Цзяо Тай. — Сейчас я пойду и поговорю с ним. Потом я навещу и Ло, просто для полноты картины, так сказать, А тебе бы лучше отправиться в храм, братишка, и постараться разнюхать побольше деталей. Думаю, наш судья захочет знать всё о семействе Бао.
— Отлично, я вытрясу обеих женщин; это, скажу я тебе, самая гладкая дорожка! — И он вскочил с места.
— Быть может, не такая гладкая, как тебе кажется, — сухо произнёс Цзяо Тай, тоже вставая. — Не забывай, эти женщины — акробатки! Они знают, что делать, если им слишком докучают! Ладно, встретимся в суде.
III
Цзяо Тай направился прямо к маленькой питейной в восточной части города, откуда правил своими подданными Шен Па, глава гильдии нищих.
В грязном зале не было никого, кроме развалившегося в кресле оборванца исполинских размеров. Этот человек оглушительно храпел. Его чудовищные лапы покоились на внушительном голом пузе, что торчало из-под изношенной чёрной куртки.
Цзяо Тай бесцеремонно потряс его. Человек встрепенулся и открыл глаза. Смерив злобным взглядом Цзяо Тая, он сказал недовольно:
— Ты напугал безобидного старика! Ну, ладно, садись. Хоть будет с кем поболтать.
— Я тороплюсь. Ты знаешь мерзавца по имени Ху Та-ма?
Шен Па медленно покачал своей большущей головой.
— Нет, — увесисто произнёс он, — я не знаю его.
Цзяо Тай уловил лукавую искру, блеснувшую в глазах собеседника. Он нетерпеливо продолжил:
— Может, ты с ним и не встречался, но ты должен был слышать о нём, жирный проходимец! Его видели во дворе старого даосского храма.
— Только не надо обзываться! — со страдальческим видом проговорил Шен Па и добавил мечтательно: — А-а, тот храмовый двор! Моё старое логово! Вот это, братец, были дни! Весёлые и беззаботные! А теперь взгляни, кем я стал — главой гильдии, обременённым административными заботами! Я…