Мария наморщила лоб, но не смогла вспомнить, чтобы оставляла послание для отца. В тот момент она считала, что он при смерти и молилась только бы успеть.
— Я ничего не писала, — отрицательно покачала головой девушка.
— Да? Думаешь твой почерк не знаю? — возмутился Валерий Семенович и вытащил из кармана сюртука смятый лист. — Вот, полюбуйся, — протянул он записку дочери.
Мария взяла якобы свое послание и на первый взгляд усомнилась в своей памяти. Почерк и подпись очень похожи на ее, но некоторые детали все же указывают на подделку. О чем она и заявила, а потом и продемонстрировала, как выводит некоторые буквы. Разницу отец признал, и они задались вопросом, кому это все потребовалось. Увы, предположений так и не сумели выдвинуть. Но недруг оказался близко и это тревожит.
— Что он со мной сделал? — немного погодя, когда они успокоились, поинтересовался у дочери отец и потер левую сторону груди.
— Болит? — насторожилась Мария.
— Да, но не внутри, а от пореза и это другая боль, а дышится легко и ни разу слабости не почувствовал, — признал Вертлугин.
— Такого никогда не видела, хотя и энную часть пропустила, в обморок шлепнулась, — потупилась девушка.
— Гм, действительно, насчет этого молодого человека немного погорячился. Но ты ведь знаешь, где его найти, нанесем визит вежливости и во всем разберемся. Я добро помню, и никто не скажет, что не расплачиваюсь по счетам.
— Думаю, господин Воронов нам бы пригодился, — осторожно заметила девушка. — Он в непростом финансовом положении и работу ищет.
— Которой у нас пока нет, — буркнул зельевар. — Ну-с, посмотрим, какое распоряжение поступило от императора. Тебе же любопытно о нем узнать? — он с хитринкой посмотрел на дочь, думая, что их призывают ко двору, чему она обрадуется.
Однако, Мария его поразила, как и само послание. Из имперской канцелярии сообщали, что они вольны делать все, что им заблагорассудится, а двор и правитель в их услугах не нуждаются. Из-за понесенных затрат казначейства, все наложенные ранее ограничения на имущество и титул остаются, до особого распоряжения императора или другого лица, имеющего право решать этот вопрос.
— Это они о чем? — рассержено произнес граф, титул которого приостановлен.
— Нам указали на свое место, — усмехнулась девушка, почему-то облегченно вздохнув.
Про поведение Дмитрия Стрельцова отцу ничего не известно, он продолжает считать гвардейского офицера из охраны поклонником дочери, к которому та благосклонна.
— И что теперь делать? — потеряно произнес Вертлугин.
Мария его успокоила, что все образуется, а если бы не наступающие сумерки, то она к господину Воронову отца отвезла. Парень у нее вызывает доверие и рядом с ним она чувствует себя защищенной и уверенной. Вот только он ее еще и бесит ужасно. Вот почему так спокойно и независимо ушел⁈ Зато теперь ему они с отцом предложат работу, и он обязан согласится. А иначе зачем ее спасал? Так прямо ему и скажет, если он попытается отказаться. Как ни крути, а ответственность Александр должен испытывать. Ничего, прямо завтра утром и поедут, благо отцу самому интересно, как руны работают и могут ли они усилить зелья.
Глава 6
ПЕРВЫЙ ЗАРАБОТОК
Глава 6. ПЕРВЫЙ ЗАРАБОТОК
Владелец ломбарда проводил покупателя и вывесил на двери лавки табличку «закрыто», а потом и замок запер. Моисей проделал все молча, а Натали стала хмуриться и опять чего-то испугалась. Девушка делает вид, что ей не страшно, но пальчики подрагивают, а аура тревожная.
— Натали, не бойся, — шепнул своей знакомой, которую задумал сделать напарницей.
— И так, — встал напротив меня Моисей, — как догадался, я готов согласиться, чтобы ты мне помог.
— Правильное решение, — спокойно констатировал я. — Готов выслушать предложения.
— Хм, а скидка на товар не устроит? — нахмурился хозяин лавки.
— Что-то сомневаюсь, чтобы все, кто тебя лечил становились покупателями в твоем магазине, — скептически обвел взглядом полки и витрины. — Думаю, сто золотых окажется нормальной платой за то, что раз навсегда забудешь о своем желудке. Ну, это не значит, что гвозди допускается есть или за ним вовсе не следить. Однако, острая, соленая и жирная пища даже в больших количествах не вызовет приступов боли и беспокойства.
Моисей внимательно на меня смотрит, а потом демонстративно вытащил из кармана руку, согнул ее перед собой в локте и продемонстрировал кулак. Угрожает? Нет, Моисей медленно стал разжимать пальцы кулака и вот на его ладони лежит перстень с большим голубым камнем.
— Если не ошибаюсь, то это сапфир, — кивнул я на драгоценное изделие. — Красивый перстень, дорогой, но его носить сложно, ибо на вранье реагирует и цвет меняет. Верно? — посмотрел на Моисея.