— Ты должна меня отпустить, — Кафран, глядя исподлобья, упорно пытался прорваться к выходу, — даже мама участвует, я не говорю про отца... Я должен быть там.
— Каф, — Тори сильно устала, несколько сложных операций, в которых она помогала, таскание загородительных бревен, а тут еще и брат бунтует, — маме и папе спокойнее, что ты дома.
— Ты же тоже за них волнуешься, — парень решил зайти с другой стороны, — и за Лейфона. Я же вижу, хоть ты и пытаешься это скрыть. А так я присмотрю за всеми.
— Твоя пустая голова, — не выдерживает и взрывается шатенка, — без царя в голове так и просит подзатыльника. Мы все беспокоимся за близких и друзей, все боимся их потерять. И тут вам бы помочь, а не добавлять беспокойства и головной боли. Те, кто сейчас на войне, хотя бы не вчера родились. А что можете сделать вы? Мешать им? Умереть у них на глазах и руках, оставляя им чувство беспомощности и лишая воли к жизни и борьбе?
Видят боги, Виктория держалась долго. Практически каждый вечер Кафран пытался ее убедить отпустить его. Сначала он пытался уйти тайком, но девушка знала его очень хорошо и отлавливала всегда. Теперь в ход пошли важные, на взгляд младшего брата, доводы, но пока Тори удавалось их разбить. Но она очень устала. Конечно, не она одна, но сейчас ей никто не мог помочь. Почти в каждой семье были несовершеннолетние вампиры, рвавшиеся на передовую. И с каждым вопрос решался отдельно. Девушка, не желая никого беспокоить, скрывала, что Каф все сильнее и сильнее рвался к отцу. А у нее все меньше и меньше оставалось сил.
Раньше Виктория была достаточно брезгливой и не любила всякие кошмары с человеческим телом. Но сейчас было не до этого. Внутренне застывая от страха и паники, она уже довольно умело бинтовала любые раны, помогала при срочных операциях, приводила раненых в порядок, обмывая и переодевая их... Или готовя тело к погребению, если ничего уже сделать было нельзя. Все силы у нее уходили сейчас на сдерживание слез и дрожи в руках. Это было лишним. В краткие минуты затишья Тори буквально валилась на кровать, мечтая о небольшой передышке и забвении. Кафран помогал ей лечь и приносил еду. Шатенка с облегчением видела, что запрет на выход из дома еще удерживает брата, но время шло, а безрассудство молодости росло.
Иногда домой возвращалась Ризза, принося последние новости и облегчение, что она, Диран и Лейфон живы. Но эльфийка очень быстро уходила, боясь оставить пост надолго. Приходы матери сдерживали Кафрана на пару дней, давая Виктории передышку. Но потом все начиналось снова... Сейчас Каф обдумывал слова сестры, сказанные на срыве, и Тори могла ненадолго перевести дух. Быстро перекусив, девушка только легла отдохнуть...
— Срочный сбор, — громкий стук в дверь и голос вестового заставили шатенку быстро вскочить, — всех жителей. Спешите к Фейдену, есть новости.
Военное время приучило всех спать в одежде, поэтому очень скоро центральная площадь у дома главы была заполнена. Тори и Кафран проскользнули вперед, радуясь лишней возможности побыть с Риззой. Общая гнетущая атмосфера воспринялась ими не сразу. Лишь разглядев печаль в глазах предсказательницы и увидев напряженное лицо Фейдена, они заподозрили неладное.