Сейчас же я смотрела на вещь, которая перевернет мою жизнь. Я старалась осознать ту мысль, что впервые я потеряла контроль над своей жизнью. Впервые я не знала, что будет дальше и это пугало меня…
Все же пересилив себя, медленно подняла крышку. Первым, на что упал мой взгляд, был серебряный кулон с красным рубином. Он был среднего размера и довольно увесистый для кулона, но легко вмещался в ладонь. Я невольно провела по нему пальцами. Он сверкнул, будто луч солнца прошел сквозь камень, но в комнате было темно, и стояла глубокая ночь. Руки сами скользнули с камня на концы цепочки, и, подняв кулон, застегнули на шее. Рубин снова сверкнул, но гораздо ярче, будто был живой и отозвался на движение, сказав: «Да, меня признали, я именно на том месте, где и должен быть». Как только холодное серебро коснулось моей кожи, я почувствовало это... по особенному. Меня будто легонько стрекнули током, но, не причинив при этом боли. И сразу же возникло ощущение родства с украшением, будто оно со мной с самого моего рождения, как… мама. Я сжала камень в ладони, признавая это, и почувствовала приятное тепло. Улыбнулась. Почему-то в эту минуту воспоминание о матери не было таким болезненным, как всегда, а, наоборот, в сердце разлилось нежное приятное тепло.
Следующее, на что пало мое внимания, была книга. Выглядела она прямо как в историческом фильме. Старый, отмеченный временем переплет был довольно толстым. На обложке был нарисовано что-то, похожее на пентаграмму: два круга разных размеров, изображающие кольцо. В нем по кругу друг за другом шли незнакомые ранее мне знаки, похожие на руны, а внутри – знак, состоящий из трех букв «ВРК». На пожелтевших страницах – текст на странном, похожем на латинский, языке. В первые секунды я не могла разобрать не слова, но вскоре написанное будто стало обретать смысл и я начала понимать значение слов. Это были заклинания. Много заклинаний, рецепты отваров и зелий, магические способности камней и растений.
Я все читала и читала, с удовольствием вникая в описанные действа, и некоторые из них показались мне смутно знакомыми. Я изучала книгу, пока усталость не взяла свое, и глаза не стали закрываться. Тогда я села, отложила книгу и взяла ключ. На первый взгляд в нем не было ничего особенного. Ключ как ключ. Железный ключ, только заржавевший от старости и чуть больше, чем современные. Я покрутила его в руках, но не увидела ничего необычного. Зачем мама мне его передала и не написала даже от чего он? Я пожала плечами и положила его обратно в шкатулку вместе с книгой. Кулон я оставила на шее, как и просила мама.
Спрятав волшебную коробку в свой тайник, я легла спать с улыбкой, почувствовав присутствие чего-то близкого и родного.
- Спокойной ночи, мамочка!
И в голове тут же прозвучал до боли знакомый и любимый голос:
- Сладких снов, солнышко…
Глава 11
Я шла на кухню на запах свежесваренного кофе и моей любимой яичницы с колбасой. Папа ушел на работу еще минут пятнадцать назад, меня разбудил хлопок входной двери, но как всегда оставил на столе завтрак и записку:
«Обязательно позавтракай! Если будет холодным – подогрей, голодной не ходи. Сегодня хорошая погода, поэтому сходи погулять, только обязательно позвони. Буду только следующим утром, не жди меня, ложись спать. Удачного тебе дня! (смайлик)
Папа.»
Я улыбнулась и, проверив, не остыла ли яичница, села завтракать. Включила телевизор. В эфире шли новости. Обычно я редко их смотрела, но сейчас что-то привлекло мое внимание. Женщина лет тридцати в строгом костюме стояла с микрофоном в руках. Сзади нее был заметен небольшой участок земли, окруженный полицейской лентой и самой охраной порядка:
- Сегодня ночью в парке Коломенское был найден обескровленный труп девушки. Ее травмы, как утверждают специалисты, совсем не похожи на колотые или огнестрельные ранения, на теле прослеживаются следы от когтей. Кроме того, несколько дней назад, в Подмосковье был найден еще один труп с такими же ранениями. Неужели в столице завелся дикий зверь, нещадно убивающий невинных жертв?...
Затем репортаж сменился на пожертвования больным детям, а мои мысли плавно уплыли к тому страшному дню, когда мы в лагере нашли мертвого парня. А ведь на его теле тоже были ужасные глубокие царапины! Возникшее вдруг шестое чувство подсказывало мне, что эти три убийства связаны между собой, и я не последний раз с ними сталкиваюсь.